На выставке «Остальгия» в Новом музее произведения художников нонконформистов, работавших при коммунистических режимах в Советском Союзе и в Восточной Европе, представлены рядом с работами молодых авторов, которые едва помнят то время.
В Нью-Йорке «остальгируют» по советскому прошлому
Современные российские художники тоскуют по тем временам, когда искусство создавалось не ради денег, а художник воплощал в себе одновременно образ маргинала, очевидца и пророка. Ностальгия по прошлому стала одной из главных тем открывшейся в Нью-Йорке выставки «Остальгия».
Для посетителей, зачастую весьма смутно представляющих вообще, о чем идет речь, российская арт-группа «Что делать?» воссоздала историческую хронологию событий: от Ялтинской конференции до хрущевской оттепели, от брежневского застоя к митинговой стихии перестройки, а оттуда уже рукой подать до роспуска организации Варшавского договора и краха Советского Союза, который, как известно, одни встретили с воодушевлением, другие - как величайшую геополитическую катастрофу.
Экспозиция передает ту атмосферу, в которой целые общества и каждый человек в отдельности формировали новое отношение к истории, идеологии и географии.
Почти любительские, но очень выразительные фотографии Николая Бахарева переносят нас в Сибирь девяностых. А немецкий фотограф Майкл Шмидт документирует сухой остаток воссоединения Германии.
Выставка занимает несколько этажей и может показаться весьма хаотичной. Похоже, ее организующим принципом стала идея, озвученная чешским писателем Миланом Кундерой. Он сказал, что борьба человека с властью есть борьба памяти с забвением.
Куратор выставки Массимилиано Джони хотел зафиксировать этот момент в истории по прошествии двадцати лет после крушения Советского Союза.
МАССИМИЛИАНО ДЖОНИ, куратор выставки: Целая вселенная ценностей, эмоций, привычек, образа жизни исчезает на наших глазах. Я решил, что сейчас важно остановиться и оглянуться. Это ни в коем случае не энциклопедия искусства бывшего советского блока. В определенном смысле эта выставка как память. Это нечто очень субъективное, на что нельзя положиться, но в то же самое время необычайно эмоциональное, и эта память - все, что у нас есть для того, чтобы понять прошлое.
Для известной российской художницы Ольги Чернышевой «Остальгия» – это тоска по идеалу.
ОЛЬГА ЧЕРНЫШЕВА, художница: Тоска по советскому мифу, то есть тоска по каким-то лучшим точкам, то есть, вот, как, например, по наличию свободного времени, да? По какой-то неполной такой рационализации, вот, каждого момента, да? То есть это какие-то такие вот немножко сказочные уже, сказочные истории, которые здесь вот у разных художников по-разному интерпретированы: иногда это страшные сказки, иногда это какие-то возвышенные.
Работы русских художников составляют ядро выставки. Куратор сознательно обошел вниманием многих из тех, кто хорошо известен на Западе, предпочитая познакомить американскую публику с новыми именами.
Одной из таких находок стали рисунки Александра Лобанова, выполненные глухонемым художником в советской психушке, где он провел большую часть жизни.
Куратор Массимилиано Джони видит в искусстве этого аутсайдера одну из ключевых тем выставки.
МАССИМИЛИАНО ДЖОНИ, куратор выставки: Художники при советском режиме часто выдавливались на обочину, но именно эта маргинальность делает их невероятно сильными.
Анатолий Осмоловский, считающийся крестным отцом московского акционизма, представил на выставке документацию своего перфоманса, когда он забрался на плечо каменного Маяковского на одноименной площади в Москве. Тогда, в девяносто третьем году, это, по словам художника, был радикальный жест освоения общественной площади.
АНАТОЛИЙ ОСМОЛОВСКИЙ, художник: Я думаю, что, если бы сейчас это… я бы запланировал, то потребовалось бы соглашение с властями. Но его бы дали бы. Вот это принципиальное различие от советской власти - советская власть это бы не дала. А современные власти дали бы это соглашение. А вот таким анархическим захватом - да, это, скорее всего, сейчас невозможно.
Но в то же время это, наверное, и хорошо, что невозможен анархический захват, потому что одно дело, когда художник чего-то захватывает, а другое дело, когда бандит чего-то захватывает. Это же разные вещи, да? Чтобы освободиться от бандитов, нужно как бы где-то и художника поприжать.
Атмосферу в современной России Осмоловский характеризует словом «депрессия».
АНАТОЛИЙ ОСМОЛОВСКИЙ, художник: Ну, какая-то возникшая, такая довольно глубокая депрессия после понимания того, что весь вот этот вот западный мираж, который представлялся неким раем небесным, требует достаточно серьезной… работы, что надо не болтать языком, а, собственно говоря, серьезно работать и вообще иметь голову на плечах.
Осмоловский, выросший в период перестройки, говорит, что от этого времени у него остались радужные впечатления.
АНАТОЛИЙ ОСМОЛОВСКИЙ, художник: Поэтому мне очень сложно говорить, чем была советская власть и почему люди так против нее выступали в свое время. Но я в этом смысле как бы пытаюсь доверять, так сказать. Но в то же время, читая какие-то тексты, например, там Ленина или Маркса, мне кажется, что то, что они говорят, довольно интересно, да? То есть у меня не вызывает это каких-то... ну, как бы, отторжения. С другой стороны, когда я читаю, например, биографии, значит, какого-нибудь там Сталина, то в общем волосы дыбом встают.
Выставка «Остальгия» не разрешает противоречий современности. Куратор Массимилиано Джони подчеркивает, что ее название намеренно провокационно. Конечно, говорит он, художники ностальгируют не по коммунистическому блоку, а по тому времени, когда искусство существовало вне рынка, когда художник был одновременно маргиналом, пророком и очевидцем.
МАССИМИЛИАНО ДЖОНИ, куратор выставки: Это ностальгия по тому времени, когда роль художника заключалась в чем-то большем, чем считать деньги.
Михаил Гуткин, Сергей Гусев, Голос Америки, Нью-Йорк.
Дата выхода в эфир 20 июля 2011 года.
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
