Как СМИ стали самым грозным оружием Путина
Десятилетия жесткого правления в духе СССР остались в прошлом - российские власти переходят к более тонким способам влияния, пишет Джилл Догерти для The Atlantic. Теперь основным способом управления гражданами для Владимира Путина стали государственные СМИ.
Reuters
Для Владимира Путина новости – это практически зависимость.
Конечно, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков в нашем телефонном разговоре использовал несколько иные формулировки, но сказал он буквально следующее: его работа состоит в том, чтобы управлять большим механизмом, шестеренки которого постоянно крутятся, перерабатывая огромные потоки информации и новостей.
«Иногда мы даже задаемся вопросом – а есть у человеческого разума предел, за которым он просто перестает воспринимать всю поступающую информацию? - поделился со мной Песков. - Но вообще – это очень, очень, очень тяжелый труд».
На прекрасном английском Дмитрий Песков рассказал нам о работе своей службы: «Во-первых, пресс-служба администрации президента составляет обзоры печатных СМИ, интернет-изданий, различных российских медиа – федеральных и региональных».
– У нас есть целая команда, которая 24 часа в сутки готовит дайджесты телевизионных новостных программ. В течение дня мы записываем выпуски федеральных телеканалов для президента. Конечно, он не имеет возможности смотреть все передачи, поэтому мы составляем обзоры, то есть предоставляем своеобразные архивированные версии телевизионных новостей, разделив их по темам, – рассказал Песков.
По его словам, Путин просматривает составленные для него обзоры прессы в машине, самолете и вертолете.
– Ему как раз удобно по пути домой из Кремля, например (если он не остается там на ночь), потратить 20 минут на изучение и анализ информационных событий прошедшего дня.
Путин смотрит новостные телеканалы на английском и немецком языках. Немецким он владеет в совершенстве – освоил во время своей службы в Дрездене, куда его направили как сотрудника КГБ в конце 80-х. Он также читает газеты на английском и немецком языках.
– Если честно, не могу сказать, что Путин активно пользуется интернетом, - добавляет Песков, - но у него достаточно знаний, чтобы обращаться к разным источникам. Он сравнивает представленную в прессе информацию со сведениями, которые получает от Министерства иностранных дел и других ведомств, данными спецслужб и разведки...
Как бывший офицер КГБ, а затем и глава этого ведомства, переименованного на тот момент в ФСБ, Путин знает цену информации. Однако его представление о том, какими должны быть СМИ, серьезно отличается от принципов Первой поправки к Конституции США. Для российского президента это обычный бизнес: кто платит, тот и контролирует информацию, которую выдает источник.
В 2013 году на своей ежегодной пресс-конференции президент сказал журналистам:
«Государственные информационные ресурсы должны возглавляться патриотично настроенными людьми, защищающими интересы Российской Федерации. Это государственные ресурсы. Именно так и будет».
С первых дней на посту президента Путин активно занялся российским медийным пространством, распространяя влияние Кремля не только на государственные СМИ, но и на компании, находящиеся в частных руках.
– Все 15 лет, что Владимир Владимирович является президентом страны, СМИ сталкиваются с ограничениями, – поделился со мной Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы», единственной российской радиостанции, сумевшей остаться независимой, во время моего декабрьского визита в столицу России. – Война на Украине еще более утвердила Путина в его восприятии СМИ: для него это не институт гражданского общества, а средство пропаганды. Первый канал, «Россия», НТВ, а также Russia Today, вещающий на зарубежную аудиторию, – все это инструменты для достижения определенной цели как внутри страны, так и за ее пределами.
Путинская концепция СМИ очень отличается от принципов, заявленных в Первой поправке к Конституции США. Для российского президента это обычный бизнес: кто платит, тот и контролирует информацию, которую выдает источник.
Венедиктов рассказывает, как в начале президентской карьеры Путин поделился с ним своим видением механизма работы прессы: «Есть владелец, у владельца есть определенные политические взгляды, а СМИ для него – это инструмент. Правительство также является владельцем, поэтому принадлежащие государству медиа должны выполнять инструкции властей. Компании, находящиеся в частных руках, также подчиняются воле своих боссов. Посмотрите на Руперта Мердока. Как он сказал, так и будет».
У информационной стратегии Путина два аспекта. Внутри страны власти стараются жестко контролировать источники информации – по большей части телевидение, аудиторию которого составляет более 90 процентов населения, но также газеты, радиостанции, а в последнее время и интернет. Государственные СМИ транслируют кремлевскую позицию, при этом власти медленно, но верно маргинализируют и вытесняют независимые источники. В то же время за пределами страны Путин старается показать себя неким ренегатом – именно с этой целью был создан телеканал RT (прежнее название Russia Today) с его провокационной вещательной политикой и стремлением всегда идти наперекор общепринятой точке зрения. Миссия RT – пошатнуть монополию западных СМИ на «истину». Судя по всему, Кремль делает ставку на информацию как основное оружие XXI века и считает, что владеет этим оружием лучше оппонентов.
Когда западные СМИ сообщают о «захвате» прессы российскими властями, многим представляется, как кремлевский кукловод Путин приказывает вооруженным людям выломать двери редакции и вытащить оттуда несчастных журналистов. На самом деле в России есть и другие способы осуществления контроля над СМИ – не такие драматичные, менее очевидные, но очень действенные.
Можно, конечно, отправить банду вооруженных людей на захват вещательной компании. Именно это произошло в октябре 1993 года, когда депутаты Верховного Совета выступили против предшественника Путина на посту президента Бориса Ельцина. Попытка переворота потерпела поражение, но 69 человек погибли во время штурма государственного телецентра «Останкино». В 2000 году, вскоре после инаугурации Путина, силовики ворвались в здание компании – учредителя НТВ, независимого телеканала, чьи журналистские расследования собирали огромные рейтинги, и начали изъятие документов. Власти объяснили, что за этим рейдом стоит коммерческий спор – якобы владелец НТВ, медийный магнат Владимир Гусинский, задолжал кредиторам 300 миллионов долларов и отказывался платить по счетам. Менее чем через год канал вошел в состав холдинга «Газпром-Медиа», контролируемого государством. И хотя НТВ по-прежнему остается одним из крупнейших российских телеканалов, он потерял свою политическую независимость и теперь транслирует официальную позицию Кремля.
Но сейчас используются более современные, бескровные методы – оказывать давление и выжидать. Принимать законы, ограничивающие возможности независимых СМИ. Использовать юридические уловки, применяя антитеррористическое законодательство. Натравить налоговые службы, чтобы те бесконечно проверяли неугодные вещательные компании и их деловых партнеров, отрицая политическую мотивацию подобных проверок. Не надо никого убивать, можно просто покалечить. Сделать то или иное СМИ неактуальным.
Именно это произошло с телеканалом «Дождь», который получил свое название от популярной радиостанции «Серебряный дождь». «Дождь» - единственный российский телеканал, представляющий отличную от официальной политическую позицию. Канал был основан в 2010 году и с того момента освещал такие сложные проблемы, как коррупция, вел репортажи с уличных протестов 2011-2012 годов в Москве, рассказывал о войне на Украине. В январе 2014 года каналу пришлось оправдываться за проведенный опрос. Зрителей спрашивали, стоило ли Советскому Союзу сдать Ленинград фашистам, дабы сохранить жизни сотням тысяч людей, умерших во время блокады.
Для многих россиян, в том числе и самого Путина, потерявших близких в блокадном Ленинграде, сам вопрос звучал кощунственно. По крайней мере, именно так объяснили власти ситуацию, когда несколько провайдеров отказались сотрудничать с «Дождем», а государственная телекоммуникационная компания временно приостановила вещание «Дождя». Сейчас канал смотрят в основном по интернету, хотя он присутствует и в некоторых кабельных сетях.
В декабре арендодатель расторг договор об аренде помещения, занимаемого «Дождем». Я как раз тогда была в Москве, и один из ведущих «Дождя» пригласил меня на передачу, посвященную ситуации на Украине. Я спросила, где находится студия, и с удивлением обнаружила, что это спальный район города (адрес был мне знаком, потому что я долго жила в Москве). «Да, это обычный жилой дом, - подтвердил сотрудник канала, - просто поднимайтесь к нам на этаж».
С неба падал легкий снежок, я добралась в нужный мне район города, нашла дом, поднялась на лифте и оказалась среди кучи велосипедов, колясок и других предметов, принадлежащих жильцам дома. Да, это была обычная частная квартира, которую превратили в студию. Справа за компьютером сидела молодая девушка. Слева, в гостиной, разместилась непосредственно сама студия, с камерой, софитами и столом, за которым ведущий обсуждал с гостем вопросы экономики. Я немного пофотографировала, но сотрудники попросили меня не раскрывать местонахождение квартиры.
Спросили, нужен ли мне грим. «Пройдите по коридору в ванную». В ванной я и обнаружила профессионального гримера – рядом с раковиной были расставлены пудра, помады и прочий грим. Гримерша со смехом говорит: «Когда меня спрашивают, где я работаю, я отвечаю – в ванной!»
Ведущий программы, политический журналист Михаил Фишман, относится к этому спокойно. «Как в старые добрые советские времена», - шутит он. «Дождь» вещает из частной квартиры, сказал он [ведущий] мне, потому что Кремль ясно дал понять: никто не должен предоставлять телеканалу помещение в аренду. Это был второй вынужденный переезд «Дождя».
Фишман убежден, что все тяготы и лишения выпали на долю «Дождя» по вине Кремля.
– Были причины, формальные причины, имеющие отношение к экономике, но никто не сомневается, что это решение сверху, – говорит он.
– Президент Путин лично отдает приказ? – спрашиваю я.
– Может быть, – отвечает он. – Но не думаю, что это имеет принципиальное значение. Ни одно значимое событие в медийной среде не происходит без прямого одобрения президента Владимира Путина. [...] Как опытный журналист, я не сомневаюсь, что, прежде чем «Дождь» исключили из пакетов кабельных сетей, [власти] получили разрешение от Путина. Менее важные события могут происходить и сами по себе.
«Дождь» вещает из частной квартиры, сказал он [ведущий] мне, потому что Кремль ясно дал понять: никто не должен предоставлять телеканалу помещение в аренду.
Путин задает направление, а бюрократы, жаждущие угодить Кремлю, находят способы прикрыть все оставшиеся независимые СМИ, считает Фишман. «В этом отношении мы все под угрозой. Мне кажется, в ближайшие год-два журналистам в России придется очень туго, очень».
Позже основатель телеканала «Дождь» Наталья Синдеева сказала мне, что, если бы Кремль хотел избавиться от канала, «они бы нас закрыли. Нас бы закрыли первыми».
«Цели закрыть нас не было, - добавила Синдеева. – Но вот, скажем, ослабить нас – такая цель была. Они нас зажали в тиски».
Ни стука в дверь от полиции, ни вооруженных мужчин? «Нет, конечно, все не так, - говорит она, - по крайней мере, пока. Надеюсь, такого никогда не случится».
Как и Фишман, Синдеева сказала, что Путин определяет общий курс, но не дает прямых указаний давить на прессу. «Это точно не от президента исходит, - говорит Синдеева. – Скажем так, он не то чтобы хороший, но он не знает всех этих подробностей. А вот президентская администрация этим занимается. Но это не указание президента, это обстановка в целом». Эта обстановка, отмечает она, также может включать в себя и мстительных бизнесменов, которым не понравился тот или иной сюжет – банальные сложности, с которыми приходится сталкиваться различным СМИ по всему миру.
«Дождю» каким-то образом удалось остаться на плаву благодаря кампании по сбору средств на зарплаты сотрудникам и взиманию примерно по 10 долларов ежемесячно со своих интернет-зрителей. Среди путаных политических сигналов, поступающих из Кремля, и тот факт, что главный редактор телеканала «Дождь» Михаил Зыгарь стал одним из пяти журналистов, которых в декабре пригласили брать интервью у российского премьер-министра Дмитрия Медведева. К середине февраля у «Дождя» появился новый дом: дизайн-завод «Флакон» - модное местечко для прессы, дизайнеров и разнообразных событий, которое органично вписалось бы в пейзаж Нью-Йорка или Лондона.
Но оказанное давление свое дело сделало. «До того как нас исключили из пакетов кабельного ТВ, наша месячная аудитория составляла примерно 12 миллионов зрителей, что неплохо для небольшого канала», - сказала Синдеева. На данный момент аудитория «Дождя» - 5-6 миллионов человек.
Синдеева не считает свой канал оппозиционным. «Мы просто одни из тех немногих, кто пытается делать свою работу: предоставлять информацию и рассказывать людям, что происходит, - говорит она. – Мы никогда не занимали какую-то позицию в отношении правительства. Мы просто делаем то, чего не делают другие. Мы приглашаем в эфир людей с разными точками зрения: бюрократов, даже фанатичных пропагандистов из Кремля и оппозиционеров».
Другими словами, в России все сложно. В своей статье на сайте Global Voices шеф-редактор «Дождя» Илья Клишин пишет, что, когда он приезжает в США, люди «ожидают услышать страшные истории о том кошмаре, в котором я живу каждый день под давлением тоталитарного режима». Но, по его словам, «многие аспекты жизни в России сложно объяснить тем, кто здесь никогда не жил». Например, Клишин пишет: «Нельзя сказать, что в России нет независимых СМИ, – я, в конце концов, работаю на независимом телеканале. Но дьявол кроется в деталях, и в данном случае нас превосходят по всем статьям».
– То, что случилось в России, – это как если бы в США весь эфир заняли Fox News, выкинули MSNBC с кабельного телевидения и заставили либералов вещать из маленькой квартирки в Бруклине, – говорит Клишин.
«Эхо Москвы» продолжает вещать из своей радиостудии в одном из советских небоскребов 1960-х годов, которые стоят на Новом Арбате, главной транспортной артерии города. Когда я наведалась туда в декабре, чтобы увидеться с Алексеем Венедиктовым, с которым мы дружим больше двадцати лет, в редакции велась активная подготовка к выпускам дня, а Венедиктов доброжелательно раздавал указания своим молодым сотрудникам. Его грива кучерявых волос и борода уже поседели; через несколько дней ему исполнялось 59. Венедиктов как кот, у которого больше девяти жизней: ему удается заниматься объективной, критической журналистикой, и при этом радиостанцию не закрыли ни Кремль, ни предприниматели.
Редакция выглядела почти так же, как она мне запомнилась в ходе моего визита туда в качестве главы московского бюро CNN в конце 1990-х – начале 2000-х: тот же длинный коридор с потертым ковром, на стенах – портреты известных деятелей, у которых он [Венедиктов] брал интервью, от Хиллари Клинтон до недавно погибшего Бориса Немцова. А Венедиктов недавно пережил еще одну битву не на жизнь, а на смерть.
Один из сотрудников «Эха Москвы» написал в Twitter бестактный комментарий о гибели старшего сына руководителя администрации президента. В обход Венедиктова гендиректор основного акционера радиостанции, холдинга «Газпром-Медиа», уволила журналиста и закрыла помещения «Эха». Несколько журналистов, с которыми я беседовала, предрекали радиостанции конец. Но журналист извинился, а «Эхо Москвы» продолжает вещание. Что произошло за кадром, неясно. Один из бывших руководителей медиаорганизации сказал мне в конфиденциальном разговоре, что Венедиктов был просто пешкой в борьбе между двумя влиятельными в медийной среде кланами за деньги и влияние.
Но тем холодным московским утром победа для Венедиктова – даже мимолетная – была сладка.
«Ты еще жив!» - пошутила я.
«Наполовину», - засмеялся он. Как и основатель телеканала «Дождь» Наталья Синдеева, Венедиктов знает, что живет под дамокловым мечом. Он объяснил, что Путин не давал прямых указаний закрыть его станцию, практически в тех же формулировках: «Если бы такое указание было, нас бы уже уничтожили. Но команды не было, команды не было».
«Я всегда говорил, если мной кто-то не доволен – до свидания! – говорит он. – Мне почти 60. Все нормально. Я знаю, как делать то, что считаю нужным. Я буду действовать правильно, иначе моя дама не будет меня любить! Она будет меня презирать, и мой сын будет меня презирать. Он скажет: "Пап, ты ведешь себя как трус!"»
Некоторые из сторонников Венедиктова считают, что он прогнулся под Кремль в ситуации с тем журналистом. «Я защищал нашу редакционную политику, - ответил он. - Все корреспонденты, которые появлялись в эфире до этого кризиса, остались на своих должностях, несмотря на то что они просили меня не пускать того или иного человека в эфир».
«Они» – это, конечно, Кремль. Но звонили ли ему напрямую из Кремля сказать об этом?
– Нет, в Кремль меня, к счастью, не вызывали, но мои друзья в Кремле выразили свое недовольство. Они даже не звонят, они выливают все это на меня в каком-нибудь кафе, не в Кремле. Мы встречаемся, и они спрашивают: «Зачем тебе Пархоменко в эфире? Зачем Альбац и Латынина?» – сказал он, называя имена либеральных журналистов, которые критикуют Кремль. – А я всегда отвечаю: «Рейтинги и реклама».
По словам Венедиктова, парадоксальным образом этот кризис повысил посещаемость сайта «Эха». Зато аудитория радиостанции сократилась на 15%: не все согласны с политикой Венедиктова по вопросу освещения конфликта на Украине и его критикой действий российского руководства.
– Раньше у нас в Москве был миллион слушателей ежедневно, а теперь осталось 850 тысяч, - признается он. – Те слушатели, [которых «Эхо» лишилось], не готовы смотреть на проблему с разных сторон. Раньше они умели это делать, но сейчас ненависть достигла небывалого накала. Идет война за умы.
Если в самой России идет «война за умы», то на международной арене Москва ведет информационную войну, а в качестве излюбленного оружия выступают СМИ. По мнению Путина, этот конфликт начался по вине Запада, и в связи с этим цель Москвы, как он сам сказал журналистам международного телеканала RT, состоит в «разрушении англосаксонской монополии на глобальные информационные потоки».
Во время интервью Всероссийской гостелерадиокомпании (ВГТРК) один из журналистов спросил президента, почему мир «не видит правду» (имея в виду российский взгляд на правду) о войне на Украине.
– Прежде всего, мир сложен и многообразен, и кто-то видит, а кто-то не хочет и замалчивает. Монополия на мировые СМИ дает возможность нашим оппонентам вести себя так, как они ведут, - был ответ.
Как объяснил мне путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков, Россия зажата в тиски «информационной конфронтации, идеологической конфронтации»: «Иногда информация начинает доминировать над реальностью и менять реальность, как разбитое зеркало. Поэтому, чем шире ваше присутствие в глобальных информационных потоках, тем лучше вам удается объяснять и аргументировать свою позицию. Нужно уметь эффективно доносить свои идеи до международного сообщества».
В этой информационной войне главное оружие Кремля – RT, где главным редактором работает 34-летняя Маргарита Симоньян, занимающая этот пост с 25 лет. Я знакома с ней с тех самых пор, когда работала в московском бюро CNN, и мы по-прежнему поддерживаем связь. В декабре я встречалась с ней у нее в офисе, расположенном недалеко от российского МИД.
RT появился на свет в 2005 году – тогда он назывался RussiaToday. Изначально главной целью канала было разъяснение позиции России. «Это мы уже проходили! - заявила Маргарита. – Хватит. Мы выяснили, что эта стратегия не работает». Теперь канал вещает на английском, арабском и испанском, а кроме того, у RT есть сайт на русском, французском и немецком языках. Симоньян с гордостью поведала мне, что количество просмотров канала RT на YouTube недавно превысило 2 миллиона.
Когда я отметила, что изъяны американской демократии превратились для RT в навязчивую идею, она взорвалась. Я затронула тему освещения каналом фрекинга (гидроразрыв пласта) – метода добычи нефти и газа, благодаря которому США стали главным производителем нефти в мире. Россия, будучи сама крупным энергопоставщиком, видит в этом некую угрозу, поэтому RT постоянно вещает о том, как опасен фрекинг для здоровья. Канал то и дело показывает сюжеты из маленьких американских городков, в которых журналисты берут интервью у пострадавших жителей и бесконечно муссируют тему неспособности американского правительства защитить их.
– США не являются для нас приоритетом, – заявила Симоньян. – Приоритетом в той или иной степени для нас является противостояние мейнстримным СМИ. Мы считаем, что уже на протяжении нескольких десятилетий международная аудитория получает крайне тенденциозную и ограниченную информацию обо всем, что происходит в мире.
Кроме того, продолжила она, «когда вы в последний раз видели в мейнстримных СМИ материалы, в которых не критикуют Россию? Покажите! Мне за всю жизнь ничего такого не попадалось!
Покажите хотя бы один пример положительного отзыва о России в мейнстримных СМИ. Ну хоть один вспомните?»
Я согласилась, что после начала войны на Украине Россию начали обвинять в причастности к этому конфликту и в западной прессе высказываться о России в положительном ключе почти перестали. Но уточнила, что за исключением таких крупных изданий, как TheNewYorkTimes или WashingtonPost, о России вообще мало кто писал. Серьезное освещение получали только наиболее сенсационные (и, как правило, не самые радостные) новостные поводы.
Сидя за компьютером, Симоньян рассказала, что в последнее время ее мучает бессонница. Уснуть ей мешают мысли о кровопролитном конфликте на Украине, который она считает делом рук США. «Такое ощущение, что мы на войне, - говорит она. – А что прикажете думать? Многие россияне уверены, что конфликт на Украине – следствие американского вмешательства».
Но началось все задолго до Украины. Россия находится в опасности уже 15 лет – с тех пор как натовская коалиция устроила бомбежку Белграда. «До этого момента мы были по уши влюблены в США, - говорит она. – Они могли вертеть Россией как угодно! И тут вы под каким-то гнусным предлогом сбросили бомбы на нашего младшего брата... С тех пор мы вас, можно сказать, ненавидим – в смысле, ненавидим вашу страну. Поговорите с людьми – любой вам скажет, что Америка строит нам козни, что она собирается приблизить НАТО к нашим границам, завлечь Украину и Грузию в НАТО, разместить свои базы повсюду, чтобы нас ослабить и похоронить ядерный паритет».
Вскоре разговор свернул в сторону американской «исключительности», которой США, по словам Симоньян, прикрываются, чтобы оправдать агрессию против других государств. «Почему вы решили, что вы самые умные, самые справедливые, самые лучшие? Когда Обама говорит: "Мы исключительная нация", - нас это страшно злит, и многие чувствуют себя неуютно, потому что последний раз мы такие слова слышали от Гитлера».
Чуть более года назад одной из наиболее влиятельных фигур российского медиаландшафта была Светлана Миронюк. В бытность шеф-редактором информационного агентства РИА Новости она превратила его в современное, авторитетное цифровое СМИ, распространяющее информацию на 14 языках и располагающее корпунктами в 45 странах мира. Она наняла целый ряд популярных журналистов из либеральных СМИ, а на сайте размещала прямые трансляции антипутинских маршей в Москве зимой 2012 года, умудряясь при этом поддерживать хорошие отношения с Кремлем. Так, в сентябре 2013 года РИА Новости стало организатором ежегодной пресс-конференции Путина на Валдае, а самой Миронюк досталась роль модератора мероприятия.
Но в декабре 2013 года Миронюк внезапно куда-то исчезла. Кремль закрыл РИА Новости, а потом реструктурировал, сделав его подконтрольным прокремлевскому СМИ, известному своими яростными выпадами в адрес Запада в прямом эфире. Миронюк же из России уехала.
В ноябре прошлого года мы встретились с ней в одном из нью-йоркских кафе, и за чашкой латте она поделилась со мной подробностями той истории. Оказывается, в самом начале президентского срока Путин понял, что образ России на международной арене оставляет желать лучшего, и намеревался над этим работать. И Кремль начал привлекать желающих к сотрудничеству.
Вместе с мужем, Сергеем Зверевым, бывшим замглавы ельцинской администрации, она основала пиар-компанию. Вот к какому выводу они пришли: «В современном мире ни распространять пропаганду, ни лгать никакого смысла нет – ведь все тайное становится явным».
В то время в России наметились изменения к лучшему, в том числе экономические реформы, и Миронюк со Зверевым решили, что Кремль должен работать с международными лоббистскими компаниями, пиар-компаниями и экспертами. «Если начать общаться с ними в трезвом, деловом ключе, то года через четыре они изменят свое мнение, поскольку перемены в стране станут очевидными – не только для россиян, но и для Запада».
Однако к 2006 году она заметила, что Путин теряет интерес к медленному, но верному улучшению имиджа России. Когда в эфир вышел Russia Today (ныне RT), Миронюк поняла, что новая телекомпания станет ведущим российским агентством международной пропаганды, и решила сосредоточиться на усовершенствовании РИА Новости, где занимала различные руководящие должности с 2003 года.
Если кто и разбирается в работе российской прессы, так это Миронюк. Во время нашей беседы она была абсолютно убеждена, что Запад ошибается, считая, что во главе российских СМИ стоят исключительно идеологи с советским образом мыслей. «Нет у них идеологии, - сказала она. - Их интересует только контроль и еще раз контроль. Их единственная стратегия – "добиться любой ценой". Никакой идеологии. Никакой стратегии. Никаких новых подходов, никакого понимания. Нет, и еще раз нет. Они сражаются за влияние на Путина, за возможность приблизиться к нему».
– В России возможность принимать важные решения означает наличие больших денег, - добавила она. – Если вы имеете монополию на СМИ, на рекламу – на что угодно, тогда вы имеете и всю власть… И это означает ежедневную борьбу за выживание: не будете бороться – вас съедят.
По ее словам, в Советском Союзе хотя бы были правила. А теперь в России «правил нет. Никогда не знаешь, куда наступишь, что случится; то, что еще вчера не было ошибкой или нарушением правил, уже завтра может таковым стать».
В ходе войны на Украине рейтинги российского телевидения взлетели до небес. Федеральные каналы увеличили продолжительность информационных выпусков до получаса и даже до часа, а теперь – и до двух часов. Результатом такого эфирного планирования стала популярность Путина: согласно проведенному в марте опросу «Левада-Центра», президенту доверяют 83 процента россиян.
И все же некоторые российские журналисты не уверены, что подобные настроения задержатся надолго.
– Уровень пропаганды настолько отвратителен, что люди, ранее верившие ей, теперь начинают сомневаться, – утверждает директор «Дождя» Синдеева. – Эта пропаганда начала делать свое дело, объединять людей вокруг конкретной идеи о том, что страна встала с колен и стала сильной. Но теперь пропаганда стала настолько грубой и неуклюжей, что народ начал сомневаться в ней.
Она говорит, что видела данные, подтверждающие, что общественность все больше сомневается в достоверности новостей на российском телевидении, «а это первый признак грядущей потери доверия». Синдеева вспомнила, как в советские времена многие полностью утратили веру в то, что читали и смотрели, и научились цинично читать между строк, глядя на пропаганду. Однако главный редактор RT Симоньян отрицает идею о том, что ее дело подходит под критерии пропаганды или что контролируемое Кремлем СМИ превращает свободомыслящих россиян в зомби:
– Российское телевидение не настолько могущественно, как о нем обычно пишут в западной прессе… Как легко было бы управлять страной, если бы можно было просто взять и заставить все телеканалы транслировать то, что тебе нужно. Но так не бывает! И никогда не было!
– Помните, что говорили народу по телевизору в Советском Союзе? - спросила она меня.
– Народ не верил, - ответила я.
– Именно! – сказала она. – В этом и есть вся суть! Если говорить людям о том, чего они сами не чувствуют, то они и не поверят.
Симоньян убеждена, что зрители по всему миру не верят «мейнстримовским (читай, «западным») СМИ, а RT превратил это сомнение в маркетинговый слоган: «Задавайте больше вопросов».
Для Путина контроль над СМИ внутри страны имеет важное значение как средство насаждения единой, непререкаемой идеологии для сплочения нации. На международной же арене Кремль избрал иной подход: RT не нужно монополизировать свою версию правды. Ему нужно всего лишь подорвать уверенность зрителя в западных СМИ и обрушить на него массу «альтернативной» информации.
– Для зрителей наш канал является дополнением к новостному мейнстриму, - сказала мне Симоньян. – Именно в этом смысл: мы показываем то, чего не показывают они.
Владимир Путин методично насаждает информационную монополию Кремля как внутри страны, так и за рубежом. Однако RT, согласно утверждениям российского лидера, всего лишь призван противостоять поползновениям Запада, стремящегося промыть мозги всему миру.
В октябре прошлого года Путин лично летал в Аргентину по случаю начала вещания в этой стране канала RT на испанском языке. Там он заявил: «Право на информацию – одно из важнейших и неотъемлемых прав человека».
В то же время российский президент отметил и негативный аспект развития электронных СМИ – по его словам, они превращают новостную журналистику в «грозное оружие, позволяющее манипулировать общественным мнением». Путин утверждает, что отдельные государства стремятся монополизировать право на истину и злоупотреблять им в своих интересах. В этих условиях «возрастает потребность в альтернативных источниках информации», и RT, согласно мнению Путина, как раз представляет собой такую альтернативу.
В разговоре с путинским пресс-секретарем Дмитрием Песковым я спросила, стремится ли Россия донести до мировой общественности какую-то конкретную идею. Он ответил:
– Вы очень интересно сформулировали вопрос, ведь донести идею – это не первоочередная задача. Первоочередная задача – добиться того, чтобы люди задались вопросом: устраивает ли нас существование только одной точки зрения, однобокого взгляда на мир или же нам нужно подлинное разнообразие мнений?
Однако в самой России подлинное разнообразие мнений стремительно изживается. Шокирующее убийство оппозиционного политика Бориса Немцова на мосту у самых стен Кремля вызвало огромное беспокойство в рядах тающего на глазах сообщества независимых журналистов, все еще работающих в России.
Тем временем российское правительство, по неофициальным данным, вкладывает в иновещание около 1 миллиарда долларов в год. Значительная часть этих средств идет на финансирование RT.
Песков в беседе со мной назвал эту цифру завышенной, однако добавил: «На самом деле, мы бы с радостью вкладывали в это даже больше денег – хоть миллиарды долларов. Ведь современный мир – заложник информации».
Автор статьи: Джилл Догерти
Джилл Догерти – бывший руководитель московского бюро телеканала CNN, научный сотрудник Центра Вудро Вильсона, эксперт в области государственной политики.
Фото: Reuters
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
