Foreign Policy: своей жаждой власти Си толкает Китай к «большому скачку»… назад

За последние 40 лет Китай добился невероятных успехов: бешеное экономическое развитие, улучшение качества жизни населения, рост продолжительности жизни и снижение уровня детской смертности. Но самое поразительное — что Пекин сумел всё это осуществить, оставаясь достаточно авторитарным режимом, что в политической теории, да и истории, скорее исключение, чем правило, пишет главный редактор Foreign Policy Джонатан Тепперман.  

Конечно, китайское «экономическое чудо» воплотилось в жизнь неслучайно. Ему способствовал ряд реформ и преобразований, которые сделали все сегодняшние успехи возможными. И поэтому то, что происходит в китайской политике на данный момент, особенно тревожно и трагично. Так, как утверждает журналист, под видом борьбы с коррупцией лидер КНР Си Цзиньпин методично  сворачивает всю систему, на которой строился экономический рост страны, а вместо неё создаёт масштабный «культ личности самого себя», пытаясь сосредоточить в своих руках больше власти, чем кто-либо из его предшественников со времён Мао Цзэдуна.

В краткосрочной перспективе, впрочем, может казаться, что не всё так страшно, что своей новой политикой Си, напротив, сделает Китай «менее коррумпированным и более стабильным». Однако уничтожив механизмы, обеспечившие Поднебесной её «экономическое чудо», действующий лидер может превратить свою страну в новое полицейское государство, «гигантскую, более открытую версию Северной Кореи», неустойчивую и агрессивную. «И это должно беспокоить не только 1,4 миллиарда китайских граждан, но и всех нас тоже», — подчёркивает Тепперман.

Обычно лидеры авторитарных режимов очень быстро оказываются оторванными от реальности своей страны. Их приближённые и подчинённые живут в страхе и рассыпаются в лести перед вождями, никто не говорит правду, особенно когда из-за неё лидер может предстать в невыгодном свете. В итоге «оказавшиеся в одиночестве тираны», вроде Ким Чен Ына или Башара Асада, вынуждены руководить страной с помощью собственных ощущений и интуиции, абсолютно не понимая, что происходит в стране. Их неведение несёт разрушительные последствия как во внутренней, так и во внешней политике.

Однако до сих пор Китай был исключением. После смерти Мао в конце 70-х годов Дэн Сяопин сумел создать систему «коллективного руководства», со сдержками и противовесами — систему, при которой вся власть не могла оказаться в руках одного человека, а была распределена между несколькими. Государство сохранило свой авторитарный настрой, но внутренние реформы помогли властям выработать эффективный способ управления и избежать проблем, с которыми обычно сталкиваются многие подобные режимы. Цензура никуда не делась, но члены партии могли выражать своё несогласие и спорить друг с другом, не боясь преследований.

Создавая свою систему сдержек и противовесов, Дэн Сяопин надеялся, что больше ни один китайский лидер не сможет сосредоточить в своих руках столько же власти, сколько было у Мао Цзэдуна. Китайцы до сих пор с ужасом вспоминают катастрофичную политику «большого скачка», повлёкшую за собой смерти миллионов человек, и «культурную революцию», во время которой пострадал сам Дэн Сяопин, а его сына подвергали таким жестоким пыткам, что его парализовало. В общем, коллективное руководство помогало отметать плохие идеи и находить удачные.

С самого своего прихода к власти в 2012 году Си Цзиньпин приступил к разрушению системы «коллективного руководства». Перво-наперво, под предлогом борьбы с коррупцией, которая, по словам автора статьи, Китаю действительно необходима, лидер страны начал убирать тех, чьё реальное преступление состояло скорее в недостаточной верности. За последние 6 лет целью этих чисток стали порядка 1,34 млн. чиновников, более 170 человек на министерском и замминистерском уровне были уволены, большая часть попала в тюрьму.  

Но просто убрать конкурентов Си было мало, поэтому он официально снял временные ограничения на удержание поста председателя ЦК КПК, а также, в отличие от всех своих предшественников, отказался называть имя преемника. Помимо этого, Си также закрепил собственный политический курс в конституции страны — этой чести до него были удостоены лишь Дэн и Мао.

Ещё один важный элемент китайской системы, который уничтожил действующий лидер, — поощрения чиновникам за хорошую работу. Разумеется, без коррупции и кумовства раньше не обходилось, однако чиновники всегда знали: за хорошие результаты их ждут всяческие бонусы и повышения. Си же заменил систему, основанную на поощрении, на систему, основанную на страхе, и здесь есть две проблемы. Во-первых, вместо результатов чиновники стремятся продемонстрировать преданность, а во-вторых, бюрократия теперь предпочитает не проявлять инициативу, а просто исполнять приказы сверху.

Отсюда следует ещё один элемент успеха старой китайской системы, от которой решил отказаться Си Цзиньпин. Раньше местные власти на уровне отдельных провинций, уездов и деревень были свободны в проведении собственных экспериментов и внедрении новых инициатив. Это позволяло стране опробовать сотни разных стратегий и решений для различных проблем, а также избегать абсурдных ситуаций, как, к примеру, когда в период «большого скачка» власти из центра настаивали, чтобы в горном Тибете стали выращивать пшеницу.

Но, видимо, Си пришлась не по вкусу такая независимость на местах. Поэтому в последние годы число региональных экспериментальных программ активно сокращается, а их место, по старинке, начинают занимать инициативы, спускаемые сверху и мало принимающие во внимание местные особенности. 

И хотя, обходя подводные камни и преодолевая трудности, Китай уже не раз доказывал, что обычные теории на нём не работают, сегодня трудно не прийти к выводу, что под властью Си Поднебесная теряет свою исключительность и всё больше становится похожа на «обычное полицейское государство», рассуждает Джонатан Тепперман.

На внутриполитическом уровне программа Пекина уже ощущается неповоротливой и малоадаптируемой. Например, прошлой зимой власти объявили о переходе всех отопительных систем страны с угля на газ. Казалось бы, очень хорошая инициатива, учитывая проблемы с загрязнением воздуха в Китае. Однако указ ринулись исполнять так быстро, что, лишившись оборудования для топки углём и ещё не завершив работу над газовой инфраструктурой, некоторые города и деревни в серверных провинциях вовсе остались без отопления, и их жители были вынуждены жечь кукурузные початки, чтобы согреться.

Журналист предупреждает: если Китай и дальше будет идти этим курсом, то подобных, пусть начатых с благими намерениями, но исполняемых в спешке и кое-как, решений будет всё больше, и ничего хорошего ждать от них не приходится. А поскольку в условиях диктатуры и культа личности одного человека мало кто берётся признавать ошибки, вряд ли их будут исправлять. Равно как и вряд ли найдутся желающие озвучивать и решать существующие проблемы, вроде слишком большой зависимости экономики от разросшихся и продолжающих дальше расти неэффективных государственных предприятий, больших долгов и вливания крупных сумм в не самые нужные проекты.

С каждой такой инициативой и в отсутствие необходимых реформ и преобразований возрастают риски, что рано или поздно Китай столкнётся с разрушительным экономическим кризисом. Из-за того что, по оценкам экспертов, сам Си Цзиньпин не так уж хорошо разбирается в экономике, но все боятся ему противоречить, существует немалая вероятность, что власти с кризисом не справятся. Единственный известный системе Си инструмент — репрессии, и если с экономикой всё будет плохо, правительство будет вести себя ещё более жёстко.

По словам автора статьи, такие прогнозы должны у всех вызывать беспокойство, ведь Китай — в некотором отношении крупнейшая мировая экономика, и если она пойдёт ко дну, последствия ощутит на себе весь мир. Кроме того, как утверждает Тепперман, история авторитарных режимов, вроде России Владимира Путина или Северной Кореи Ким Чен Ына, показывает, что от таких стран можно ждать ещё и внешнеполитической агрессии. Так, при Си Пекин уже ведёт себя куда более жёстко, намеренно отдаляясь от США, отстаивая свои права на Южно-Китайское море, оказывая давление на Тайвань и непосредственных соседей.

Если экономические проблемы Поднебесной усугубятся, Си может попытаться ввязаться в какой-нибудь конфликт, чтобы отвлечь жителей страны от внутреннего кризиса. И соблазн становится ещё сильнее, когда Дональд Трамп не перестаёт свои нападки на Китай, а торговая война с Вашингтоном набирает обороты. И самое страшное — Поднебесная может и вовсе развалиться, а учитывая её размеры, последствия могут быть самые серьёзные.

«Так что всем нам стоит надеяться, что Китай каким-нибудь образом снова найдёт способ бросить вызов законам политического тяготения и остаться исключением из всех правил — несмотря на текущие попытки Си сделать страну в плохом смысле обычной», — заключает главред Foreign Policy.