История знает немало примеров войн, которые должны были быть быстрыми и лёгкими, а в итоге превращались в «затяжную резню», пишет на страницах The National Interest политолог Тед Карпентер. По мнению Карпентера, именно по такому сценарию, вероятнее всего, и будет развиваться вооружённый конфликт между США и Ираном, если он всё же произойдёт — а американское руководство, меж тем, вероятность подобной войны до сих пор не исключает.
В США многие помнят, что заместитель бывшего министра обороны США Дональда Рамсфелда Кеннет Адельман — «видная фигура в американском дипломатическом сообществе» — в 2002 году предсказывал, что война против Ирака с целью свержения Саддама Хуссейна будет «плёвым делом», пишет в своей статье для The National Interest американский политолог Тед Гален Карпентер. Тем не менее нынешний президент США Дональд Трамп урок «гордыни и благостного оптимизма» Адельмана так и не усвоил — несмотря на то что глава государства всё же отменил в последний момент планировавшийся американскими вооружёнными силами удар по Ирану, он позже предупредил иранское руководство о том, что «военный вариант» урегулирования нынешнего кризиса Вашингтон не исключает, подчёркивает аналитик. По словам Трампа, хотя США и не станут отправлять на иранскую территорию наземные войска и будут вести подобный конфликт исключительно при помощи авиации и флота, война всё равно «продлится не слишком долго» и закончится «уничтожением» Ирана.
Между тем, история знает немало примеров войн, которые, по общему мнению политиков и рядовых граждан, должны были стать молниеносными и простыми, но в итоге оказывались гораздо более затяжными и трудными, продолжает Карпентер. Так, когда американский президент Авраам Линкольн решил отреагировать на выход южных штатов из состава США силой, изначально он объявил о наборе в американскую армию добровольцев всего лишь на 90 дней, а вашингтонская публика была настолько убеждена, что в битве при реке Булл-Ран* северяне разгромят южан, что сотни людей приезжали в дилижансах к месту сражения, чтобы лично за ним понаблюдать, будто за спектаклем — некоторые из них даже брали с собой корзины для пикников. Однако через четыре года после начала войны в ней погибли более полумиллиона американцев, напоминает эксперт.
В свою очередь, в 1914 году во всех крупных европейских столицах царила оптимистичная убеждённость в том, что грядущий конфликт завершится буквально через несколько месяцев — и, разумеется, славной победой именно их стороны, пишет автор. Но ситуация вновь стала развиваться по совсем иному сценарию — предполагавшийся «быстрый и относительно бескровный» конфликт превратился в «затяжную, кошмарную резню, поглотившую миллионы молодых жизней, сломавшую политические системы Германии, Австро-Венгрии и России и ознаменовавшую пришествие моровых поветрий фашизма и коммунизма», подчёркивает он.
Во всех подобных «промахах» была одна общая черта — убеждённость в том, что решительной для будущего конфликта станет его начальная фаза, полагает Карпентер. По мнению политолога, в этом же заблуждался и Адельман: хотя непосредственное военное столкновение Вашингтона с силами Саддама действительно оказалось для американцев тем самым «плёвым делом», и «ветхая» иракская армия не смогла ничего противопоставить интервентам во главе с США, быстрая военная победа оказалась лишь началом «большой головной боли». Уже через несколько месяцев против американских оккупационных сил начали воевать повстанцы, а Ирак поразила «политическая нестабильность на грани гражданской войны». По последним подсчётам, в рамках операции США в Ираке погибли более 4400 военнослужащих и было потрачено более триллиона долларов. «Не очень-то и плёвое вышло дело», — иронизирует автор.
«Оттого и возникает такая тревога в связи с надменным отношением президента Трампа к возможной войне с Ираном: он показывает, что заранее уверен в том, что США держат под контролем родственные между собой процессы ответного удара и обострения конфликта, — рассуждает Карпентер. — В этом же неверном предположении были убеждены американские чиновники и по отношению к Ираку, а несколькими десятилетиями ранее — к Вьетнаму. Но даже противники, отстающие от США в плане обычных сил и средств, могут располагать целым рядом вариантов ведения ассиметричной войны. А эта стратегия может перерасти в войну на истощение, которая нанесёт значительный урон превосходящим их в военном смысле США».
По мнению автора, особенно способным на этом поприще может оказаться как раз Иран. Возможности Тегерана в собственно военном плане также не стоит списывать со счетов — американские военные, в частности, оценивают умение иранцев применять кибератаки, а также его дизельный подводный флот, силы специального назначения и крылатые ракеты как серьёзные угрозы для американских вооружённых сил, — однако Иран также может серьёзно навредить США через свою сеть политических и военных союзников-шиитов на Ближнем Востоке. Тегеран поддерживает тесные связи с ливанской «Хезболлой», а также несколькими шиитскими группировками в Ираке, и, например, американские войска, размещённые на иракской территории, могут быстро оказаться мишенью для «беспокоящих атак», что закончится жертвами. Нельзя забывать и о той роли, которую может сыграть «рассерженное и притесняемое» шиитское большинство в Бахрейне — если их «тлеющее недовольство спонсируемым Вашингтоном суннитским режимом» разгорится до полномасштабного конфликта, сохранять в стране базу Пятого флота США Вашингтону станет труднее, предостерегает политолог.
Война с Ираном будет отнюдь не простой задачей, и президент Трамп, относясь к этой теме с таким пренебрежением, проявляет безответственность, подытоживает автор. «Нападение на Иран может привести к долгому и затратному кошмару как в плане финансов, так и в плане кровопролития», — убеждён Карпентер.
* Первое крупное сражение Гражданской войны в США, закончившееся победой конфедератов (прим. ИноТВ).
