FP: Вашингтон потерял талант к внешней политике задолго до Трампа
У администрации президента США Дональда Трампа «нет никакой настоящей стратегии» во внешней политике — к примеру, на ближневосточном направлении за три года у власти Трамп успел не только увеличить риск реальной войны и довести Иран до перезапуска ядерной программы, но и встревожил союзников Вашингтона в Европе и «сделал так, что Россия и Китай стали выглядеть бастионами мудрости и порядка», пишет в своей статье для Foreign Policy профессор международных отношений Гарвардского университета Стивен Уолт. По мнению Уолта, «стратегическая близорукость» американского президента проявилась и в китайском вопросе: хотя его администрация, «к её чести», и осознаёт, что именно Китай в ближайшие десятилетия будет «единственным возможным сопоставимым по силе соперником» для Америки, она стала проводить в отношении Пекина провальную политику, и вместо того, чтобы привлечь на свою сторону как можно больше союзников, начала на фоне торговой войны с Китаем конфликтовать со многими другими союзниками. В результате Вашингтон выступил против Пекина один на один и был вынужден пойти на «компромисс» по торговле, не достигнув абсолютно никаких подвижек по реальным проблемам, констатирует автор.
Свой «подход в стиле реалити-шоу» Трамп применил и в отношении Северной Кореи — он пригрозил Пхеньяну «огнём и яростью», но затем был «облапошен» Ким Чен Ыном, который задобрил коллегу «пустыми обещаниями»; в итоге США так и не удалось добиться ни прорыва в отношениях с КНДР, ни приостановления её ядерной программы, а к тому же они подорвали собственный авторитет в Азии, пишет Уолт. Наконец, за минувшие три года Трамп практически безостановочно «осыпал оскорблениями» ключевых союзников США в Европе — и, когда американские чиновники попросили европейцев отказаться от закупки китайских технологий, включая оборудования для сетей 5G, европейцы от них «отмахнулись», напоминает профессор. При этом Китай поспешил воспользоваться «постоянными просчётами» Трампа: его дипломаты стали напоминать американским чиновникам, что Пекин по сравнению с Америкой гораздо более трепетно относится к идеям многополярности и открытости технологий, а кроме того, в отличие от Вашингтона, разделяет европейские ценности и, например, верит в глобальное потепление, говорится в материале.
Впрочем, «плохая новость» вовсе не в том, что администрация Трампа «вывела отсутствие стратегии на новый уровень» — а в том, что такой стратегии у Вашингтона нет уже достаточно давно, убеждён автор. Так, например, Билл Клинтон считал, что США могут спокойно расширять НАТО на восток, одновременно сдерживать Ирак и Иран, «преждевременно» пустить Китай в ВТО и без последствий продвигать «гиперглобализацию», тогда как Джордж Буш был убеждён, что вооружённые силы США смогут быстро превратить Ближний Восток в «море проамериканских демократических государств», перечисляет Уолт. Клинтону повезло больше Буша — негативный эффект от его решений стал ощущаться лишь после того, как он покинул пост; между тем и тот, и другой своими шагами ослабили позицию США на мировой арене, уверен эксперт. По мысли Уолта, Барак Обама «смотрел на возможности США более реалистично» и больше ценил дипломатию, однако и он не предпринял почти ничего, чтобы сократить вовлечённость Америки в зарубежные конфликты и охотно поддерживал применение Вашингтоном военной силы. Обама направил дополнительные силы в Афганистан, выступил за операции по смене режима в Сирии и Ливии и стал активнее использовать в отношении подозреваемых в терроризме лиц «точечную ликвидацию». Кроме того, его администрация не смогла предугадать реакцию Москвы на попытки Запада сблизить Украину с Евросоюзом и НАТО, и не смог добиться единства в стране по вопросам климатических изменений и Ирана, пишет автор.
«Что же происходит? Когда Соединённые Штаты успели так разучиться выстраивать стратегию?» — вопрошает Уолт. Как полагает профессор, внешняя политика — «дело сложное», однако «неспособность мыслить стратегически» отнюдь не «вшита в американское ДНК»: в прошлом американским администрациям приходилось решать сложнейшие внешнеполитические задачи — как было с Труманом, на долю которого выпал тяжелый период после Второй мировой, и с Бушем-старшим, который возглавлял страну в период распада СССР, — и лидеры США как правило справлялись с «новыми и трудными обстоятельствами» и показывали, что умеют «понять, что важнее всего, и добиться нужной реакции как от союзников, так и от противников».
Как это ни парадоксально, часть проблемы заключается в том, что США после окончания холодной войны заняли и продолжают занимать «позицию превосходства», считает автор. Из-за того что Америка «так мощна, богата и защищена», она в целом «имеет иммунитет к последствиям собственных решений», поскольку у неё больше нет равных конкурентов, которые могли бы воспользоваться её оплошностями — а значит, когда она совершает ошибки, платит за них кто-то другой, поясняет он. В таком контексте большинство американцев просто не интересуются тем, что происходит за рубежом и как на это реагирует их правительство; согласно последним опросам, внешняя политика не входит даже в первую десятку основных приоритетов американских граждан. Ну а когда публика не способна отличить успех от провала, политики уже не ощущают себя вынужденными создавать реально работающие стратегии и прекращают добиваться реальных результатов, предпочитая просто «вставать в позу», пишет Уолт.
Ещё одна проблема — «гордыня»: американцы всегда считали себя «образцом для подражания», а «победа» в холодной войне только укрепила их веру в то, что «у США есть волшебная формула успеха в современном мире», подчёркивает эксперт. Более того, они также сочли, что ту же самую истину осознали практически все остальные страны, и они теперь «ждут не дождутся, чтобы устремиться вслед» за Вашингтоном и постепенно «стать такими же, как Америка». Уверившись в том, что «история на их стороне», американские лидеры возомнили, что перед ними открыты все двери и что «мощные глобальные тенденции» и без участия Вашингтона будут «толкать мир в нужном ему направлении», отмечается в материале.
Американские исследователи считают, что способность Вашингтона формировать долгосрочные внешнеполитические стратегии подточили сразу несколько аспектов США как страны, включая их «необычный исторический опыт», изолированное географическое положение, большой внутренний рынок и «общую невежественность» публики, пишет автор. Чтобы создать эффективную стратегию внешней политики, необходимо уметь предугадывать реакции других стран, а американские чиновники — и уж тем более обыватели — часто почти ничего не знают о тех странах, на действия которых они желают повлиять. Другим тормозом для внешнеполитических инициатив стал «неубиваемый миф о плавильном котле», согласно которому все иммигранты в США сразу ассимилируют американскую культуру и встраиваются в общество; из-за убеждённости в этом американцы часто «списывают со счетов мощь национализма, этнической принадлежности и других живучих источников местной идентичности», а следовательно — зачастую недооценивают, насколько сложно формировать государственность в неоднородных обществах, рассуждает Уолт.
