Санкции нельзя считать волшебной палочкой, пишет историк Пьер Гроссе в своей статье для Libération. По его словам, санкции — это лишь оружие, которое нужно использовать вместе с другими методами воздействия, и далеко не во всех случаях. Автор статьи напоминает, что санкции почти никогда не могли останавливать войны.
«Санкции снова служат проявлением магического мышления», — пишет историк Пьер Гроссе в своей статье для Libération. По его словам, на Западе считают, будто без McDonald’s и Instagram «Россия скоро будет на коленях», а Путин будет загнан в угол «максимальными» санкциями. Автор статьи задаётся вопросом, могли бы санкции становить агрессию Японии или Италии в первой половине 1930-х, стал ли режим апартеида в ЮАР вести переговоры с Манделой из-за санкций.
По словам автора статьи, холодная война закончилась потому, что коммунистический лагерь остался без новых западных технологий и из-за мер по контролю за экспортом. Сегодня тем более никто не хочет быть отрезанным от выгоды глобализации, особенно элиты со своими интересами.
Санкции позволяют избежать военного вмешательства в ситуацию, ограничивают ответные действия показом ужасов войны по телевизору. Санкции легко принять, не нужно думать о конкретной форме воплощения. Частный сектор так может показать свою глобальную гражданскую позицию, он берёт инициативу в свои руки.
Санкции могут побудить к действиям или помешать, они показывают целеустремлённость, наконец, могут наказать «хулиганов» и «террористов» среди государств. За 2000-е годы списки людей под санкциями значительно увеличились как в США, так и в Европейском союзе.
В 1950-е годы в Вашингтоне считали, что Китай, лишённый кислорода международной торговли, станет тормозом для Москвы. И в дальнейшие годы отношения между Москвой и Пекином на самом деле охладели. Нынешние санкции Запада по отношению к России должны стать посланием и для Китая, показать ему и единство коалиции времён холодной войны, и её целеустремлённость, и её роль в процветании мировой экономики.
Но санкции при этом никогда не могли остановить войну, разве что в 1956-м операцию против Египта. Они приносят значительный ущерб для гражданского населения, особенно когда принимают форму эмбарго и блокировок. И редко когда они приводят к смене авторитарного режима. Наоборот, они помогают укрепить этот режим, когда он заинтересован экономически в изоляции.
Куба, Северная Корея, Иран десятилетиями находятся под санкциями, но это не привело к падению их режимов, не изменило их поведение на мировой арене. Санкции могут быть полезными, только если их цель — союзное и демократическое государство, если они многосторонние и принятые в консенсусе, если они не очень дорого обходятся странам, которые их вводят.
Но при этом санкции могут быть контрпродуктивными, предупреждает автор статьи. Их ожидание подталкивает к созданию авторитарных блоков, как в случае с фашистскими Германией и Японией. Они способны даже начинать войну: так, в 1941 году Япония называла себя жертвой США.
Поэтому если санкции против России окажутся бесполезными, слишком дорогими, если к ним не присоединится большая часть мира, если они не смогут ничего сделать со страной, от энергоресурсов и полезных ископаемых которой зависит Европа, если они спровоцируют эскалацию, то Путин увидит в них новое свидетельство враждебности Запада.
Некоторые даже предлагают облегчить санкции против России, чтобы способствовать переговорам, или даже перейти от кнута к прянику. Но автор статьи предупреждает: важно не выплеснуть с водой младенца. Санкции — это не волшебная палочка и не смертоносная дубинка. Это оружие, которое используют вместе с другим, но не вместо. Этот вид оружия кажется более мирным, чем поставки вооружений. Но, как любое оружие, оно требует своих жертв и принятия рисков.
Опасность заключается в том, что санкции теперь могут стать единственным доступным средством между капитуляцией и ядерным суицидом. Но их «кнут» может ослабиться из-за сокращения экономического доминирования Запада, из-за его зависимости от собственной глобализации. А их «пряник» уже ограничен: ни с Россией, ни с Китаем политика вовлечения в западный мир не сработала, пишет Пьер Гроссе в своей статье для Libération.