Преодоление раскола Европы на запад и восток крайне важно для разрешения кризиса беженцев
Лидерам ЕС нужно по-новому преподносить события, если они хотят, чтобы общественность Восточной Европы проявила больше сочувствия, пишет Guardian.
Reuters
Почему страны Центральной и Восточной Европы так сопротивляются тому, чтобы принять разумное число беженцев? Можно было бы подумать, что история этих стран должна была бы сделать их более отзывчивыми по отношению к тем, кто бежит от войны, преследования и диктатуры. В начале лета я побывала в Братиславе, где несколько тысяч людей вышли на улицы с протестом против квот на мигрантов и в целом иммиграции. На некоторых плакатах было написано: «Мы против исламизации Европы», «Это наш дом» и «Словакия не Африка».
Дорожное движение было перекрыто, были стычки с полицией. Удручающее зрелище, особенно для тех из нас, кто четверть века назад был свидетелем демократической трансформации Восточной Европы под лозунгами вроде «Любовь и правда победят ненависть и ложь». Это также и абсурдно, ведь Словакия приняла лишь 200 сирийских беженцев, причем настояв на том, чтобы все они были христианами.
Безусловно, расизм и ксенофобия не ограничиваются Восточной Европой. Во Франции действует самая крупная в Европе праворадикальная партия. Но от Польши до Болгарии, кажется, сформировался целый блок стран, выступающих против любого проявления щедрости или открытости по миграционному вопросу. В Венгрии хуже всего: премьер-министр Виктор Орбан в гневе называет мигрантов угрозой «европейской цивилизации», приравнивает их к террористам и строит забор, чтобы не пускать их в страну. По-видимому, вчерашние переговоры Орбана в Брюсселе не смогли заставить его сменить тактику. В то время как лидеры ЕС борются с масштабами продолжающегося кризиса, необходимо уделить внимание такому фактору, как раскол Европы на восток и запад.
Спустя 10 лет после того, как многие восточноевропейские страны вошли в ЕС, политическая и культурная пропасть разделила континент, и масштаб этой пропасти, возможно, недооценен. Она не только что появилась. Помните, в 2003 году резкий раскол на «старую» и «новую» Европу по отношению к вторжению в Ирак? Тогда восточные государства поддержали США, а Франция и Германия выступили против планов Джорджа Буша-младшего. Точно так же разделилось и восприятие востока и запада по поводу Украины: одна сторона куда более обеспокоена российским военным национализмом, чем другая. То же самое – по вопросу кризиса евро. Несмотря на то что много говорилось о разделении на север и юг, именно восточноевропейские страны активно выступали за введение в отношении Греции строгих мер. Такие государства, как, например, страны Прибалтики, в рекордное время осуществившие крупномасштабные реформы, для того чтобы получить «пропуск» в ЕС и еврозону, часто занимали более жесткую позицию в отношении партии СИРИЗА, чем Германия.
Многое можно объяснить тем, как жители стран Центральной и Восточной изначально относились к ЕС. Воссоединение Европы считалось неким процессом, способным исправить историческую несправедливость, в результате которой целые страны оказались отрезанными от Запада железным занавесом. Глубоко укоренившийся в них страх перед Россией заставил их считать ЕС и НАТО безопасной гаванью. Из-за того, что советская система так много сделала для разрушения этих наций, восстановление собственной культурной и даже лингвистической идентичности для них было проявлением инстинкта выживания. Даже если бы демократические традиции существовали в этих странах в период между мировыми войнами, возродить их было бы нелегко. У этих стран были все законные основания вступить в клуб, и они много сделали для этого. Однако они также сохранили свою уникальную историческую память и возмущенно отвергали все, что отдавало бы «разбавлением» культур. (Помню, как выдающийся польский политик в 90-х сказал, что мечтал о «Европе, полной соборов»).
Ничто из вышесказанного не извиняет ксенофобию, но и приравнивать всех восточных европейцев к сторонникам Виктора Орбана тоже не стоит. Как и в Западной Европе, там появляются спонтанные народные движения, которые стремятся продемонстрировать солидарность с беженцами. В Венгрии – националистическое, нетерпимое правительство, однако не о всех странах Центральной Европы можно сказать то же самое. Создать в Европе коалицию по вопросу беженцев вполне возможно. В конце концов, единства в какой-то форме добились-таки и в отношении Греции, и по поводу Украины.
Чего явно не хватает, так это морального лидерства. Вацлава Гавела больше нет. У него хватало смелости заявлять, что выдворение этнических немцев из Чехословакии после Второй мировой войны было национальным позором. И текущую ситуацию тоже следует рассматривать через призму наследия той войны. Как отмечает историк Тони Джадт, из-за массовых убийств и масштабных перемещений населения в странах Центральной Европы остался более однородный состав населения. Позднее Западная Европа не испытывала ничего, подобного иммиграции 1960-х и 1970-х годов, когда туда прибывали в основном жители бывших колониальных территорий.
Есть ли пути выхода из этой ситуации? Большинство сирийцев, которые покидают свою страну, не очень-то хотят ехать в Восточную и Центральную Европу. Однако для того чтобы создать единую политику ЕС по предоставлению убежища, эти страны нужно привлечь к участию в планировании переселения. Ключевая роль в наведении мостов между востоком и западом ЕС принадлежит Германии. И не только потому, что экономика восточноевропейских стран тесно связана с немецкой промышленностью. И дело также не в том, что страны Центральной Европы много получили от структурных фондов Евросоюза, а теперь как раз настало время хоть как-то отдать этот долг. Все дело в том, что политический вес и моральную позицию Меркель трудно игнорировать. Идея Меркель в том, что участие в европейском клубе означает не только экономические реформы, но и – главным образом – преобразование общества, соблюдение гуманистических норм и кооперацию.
Европа находится под сильнейшим геополитическим давлением: это связано на востоке с войной на Украине, а на юге – с негативными последствиями сирийского конфликта и распрями в Африке. Эти проблемы тесно переплетены: меры Евросоюза смогут претендовать на убедительность и долговечность только в том случае, если все члены будут солидарны по обоим фронтам. Для достижения баланса совершенно необходимо привести общественное мнение Восточной Европы к более отзывчивому отношению к беженцам с юга – а Западной Европе, в свою очередь, следует больше внимания уделять опасениям восточных соседей в связи с украинским кризисом.
Принципиально отметить, что вся эта ситуация сводится к информации. То, что и как людям сообщают о различных событиях, определяет их восприятие, а чаще всего и выработку политического курса. Медиасфера в Центральной и Восточной Европе претерпевает настораживающие изменения: многие СМИ демократической ориентации, созданные после 1989 года, вытесняются малоизвестными популистскими и еврофобными интернет-сайтами. Взять хотя бы демонстрации в Братиславе: к ней призывала местная радиостанция, транслирующая взгляды ультранационалистических словацких групп, которые недоброжелательно относятся ко всему, что связано с Евросоюзом и в целом с Западом. Один постоянный слушатель станции рассказал мне, что перестал доверять западным СМИ и переключился на Russia Today. «По крайней мере,- путано объяснил он, - в их лжи я могу читать между строк». Борьба с риском дробления Европы из-за кризиса беженцев, как и с другими проблемами, в равной мере состоит из борьбы за умы и переговоров между государствами.
Фото: Reuters
Публикуем в Twitter актуальные зарубежные статьи, выбранные редакцией ИноТВ
Сегодня в СМИ
