Европа начала выглядеть более стабильной, обнадёживающей и особенно более координированной, пишет в своей колонке в The Washington Post американская журналистка Энн Аппельбаум. По её мнению, Франция и Германия действуют уверенно и сообща, в то время как в США и Великобритании царит разобщённость.
Тереза Мэй, британский премьер-министр, управляет «подвешенным» парламентом и разделённой страной. Дональд Трамп, американский президент, руководит страной вместе с конгрессом, который сильно парализован для того, чтобы принимать законы. В обеих странах, как отмечает американская журналистка Энн Аппельбаум, приверженцев крайне правых и крайне левых движений и идей больше, чем когда-либо; политические дебаты наполнены злобой, ненавистью и жестокостью. Вооружённые бандиты теперь стреляют в законодателей США, а в Великобритании в прошлом году был убит депутат.
Тем временем, новый президент Франции Эммануэль Макрон вот-вот достигнет чего-то «необычного»: его новая центристская партия «Вперёд, Республика!», по всей видимости, получит большинство мест во французском парламенте, считает американская журналистка. Канцлер Германии Ангела Меркель, вероятно, будет переизбрана в сентябре на третий срок большинством избирателей, которые до сих пор отдают своё предпочтение центристским партиям. Даже в Италии, где все чаще говорят о всплеске популизма, избиратели массово отвергли популистскую партию на местных выборах.
Раньше говорили, что Старая Европа умирает, перестаёт быть значимой и представляет собой «труп», к которому британцы не хотят себя «приковывать». Теперь, как пишет Аппельбаум, всё изменилось. Внезапно Европа начала выглядеть более стабильной, обнадёживающей и особенно более координированной. Там идут разговоры о реформах и обновлении, а не о революции, появился рост. Победы ультраправых, которые предсказывали, так и не материализовались.
Франция и Германия действуют уверенно и сообща, в то время как в США и Великобритании царит разобщённость. Энн Аппельбаум приводит несколько возможных причин происходящего в англосаксонском мире.
Одной из причин является то, что в Великобритании и США более высокий уровень неравенства доходов, чем в большинстве других стран развитого мира — однозначно более высокий, чем в Германии и Франции.
Во-вторых, Великобритания и США тратят меньше средств на социальные нужды. США занимают одну из нижних строчек в этом списке, Великобритания располагается ближе к его середине, но намного ниже Германии и Франции.
Это звучит странно, пишет американская журналистка, но использование английского языка в качестве языка мировой торговли принесло огромную пользу торговле в США и Великобритании, но также сделало экономику и политику обеих стран более открытыми для внешнего влияния, усложнило процесс их регулирования и, возможно, сделало их более непостоянными.
Ещё одной причиной стало то, что, вопреки ожиданиям, референдум по брекситу привёл к росту поддержки Евросоюза и центристской политики на всём континенте. Президент Трамп и хаос в Белом доме также ослабил поддержку партий, которые считались его союзниками. Марин Ле Пен показала более плохой результат, чем ожидалось, крайне правые партии Германии также теряют вес.
Великобритания и США до сих пор остаются «убеждёнными в своей исключительности». У французских и немецких избирателей иной исторический опыт. Большинство из них до сих пор хотят быть частью экономических и военных альянсов, отмечает Энн Аппельбаум.