Миролюбец Трамп

Президент США сперва ужасно грозил Ирану, но затем сообщил, что не желает явить миру прелести американо-персидской войны. Комментируя слова сенатора Линдси Грэма (после смерти сенатора Маккейна Грэм унаследовал от него бесстрашие в сраженьях, смертоносно твёрдое), заявившего, что они с Трампом хотят «разных вторжений», Трамп возразил, что не хочет войн и единственные вторжения, к которым он стремится, — экономические.

Также по теме

«Перебирает инструменты давления»: что стоит за резкими заявлениями Трампа в адрес Ирана, КНР и России

Дональд Трамп дал интервью телеканалу Fox News, в котором рассказал, что санкционировал в прошлом году кибератаку на российские...

В смысле нежелания воевать Трамп не одинок. Если не брать в расчёт людей, которые любят войну со страстью средневекового норманна (таков трамповский советник Болтон, да и он, кажется, на учёт встанет, а сам воевать не пойдёт), при прочих равных никто особенно воевать не хочет. Причём уже давно, с посленаполеоновских времён, чему уже два века. Не всегда получалось, но установки «Только война!» практически ни у кого не было.

Дорого, и к тому же воевать — значит подвергать себя неизвестности. Другое дело, что слово за слово державы исподволь втягивались в большую войну — такое бывало.

Клаузевицу принадлежат две фразы: «Война есть продолжение политики другими средствами» и «Цель войны — навязать неприятелю свою волю». Но тогда, если можно навязать свою волю политическими средствами, не прибегая к последнему доводу королей, зачем же и прибегать, когда цель и так достигнута?

Соотечественник же Клаузевица Гёте примерно то же излагал устами Мефистофеля: «Разбой, торговля и война — // Не всё ль равно? Их цель одна!» Вот Трамп и рассудил, что если экономическое вторжение будет успешным (а он мужчина амбиционный и самоуверенный), то зачем стрелять и своих солдат в землю класть?

Тем более что неизвестно, так ли уверен американский главнокомандующий в боевых качествах своего войска. Разумеется, если кампания ведётся в стиле «Becь нeпpиятeльcкий флoт пocлe oтчaяннoгo coпpoтивлeния нaшeмy кpeйcepy Money Enough cдaлcя eмy бeзycлoвнo. Пoтepь yбитыми и paнeными c oбeиx cтopoн нe былo (или потерь с нашей стороны не было, а с ихней — да кому это интересно)» — тогда, конечно, отчего по совету сенатора Грэма и не произвести «разные вторжения»?

Но если те же персы станут вести войну с несколько большим ожесточением (что весьма вероятно), может получиться не сражение Петрушки Уксусова с квартальным, а нечто более серьёзное.

Истории про то, как на американской субмарине подводники грязно домогались подводниц, а те сигнализировали в политорганы, про великие прения о разрешении трансгендерам стойко нести тяготы и лишения военной службы (так себе и представляешь женомужа в образе казака Кузьмы Крючкова) etc., — всё это создаёт впечатление, что в американских вооружённых силах много занимаются чёрт знает чем, вместо того чтобы следовать завету В.И. Ленина «учиться военному делу настоящим образом». Возможно, и главнокомандующему столь продвинутого воинства не слишком хочется влезать в серьёзную заваруху.

Но проблема в том, что порой влезание происходит само по себе. Среди причин Первой мировой войны все учебники называют экономическое вторжение Германии на Ближний и Средний Восток — план строительства Берлино-Багдадской железной дороги. Железная дорога сама по себе — вещь мирная и экономическая. Но Англия (да и другие державы тоже) подумали про кайзера Вильгельма: «Широко шагает, пора унять молодца». И уняли. Ценой десяти миллионов погибших на фронтах империалистической войны.

Экономика быстро переходит в политику, а политика порой продолжается другими средствами. Но бизнесмен Трамп о том не думает.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.