Петербургский призрак: какие тайны скрывает самый известный памятник Петру Первому

Потусторонний царь

Среди всех российских царей Пётр Первый занимает особенное место. Многие воспринимали в двух ипостасях: одни почитали его как божество, а для других он был подобен Антихристу.

Почти религиозный культ первого императора легко проследить в поэзии и литературе. К примеру, вот как звучит стихотворение, которое было подготовлено Михаилом Ломоносовым как «Надпись к статуе Петра Великого»:

И, словом, се есть Пётр, отечества Отец.

Земное божество Россия почитает,

И столько алтарей пред зраком сим пылает,

Коль много есть Ему обязанных сердец.

«Земным божеством», по мнению историка и литературоведа Веры Проскуриной, в глазах людей XVIII века Пётр стал в результате того, что Россия насильно секуляризовалась на фоне богатых традиций смешения христианских и языческих элементов культуры. С одной стороны, русскому человеку брили бороду и силком заставляли одеваться по европейской моде, с другой — русский точно знал, чем кормить домового и как спастись от сглаза. В таких условиях мистика свободно проникала в новые сферы жизни.

Восхищённые поэты легко обожествляли царя-реформатора (и сложно сказать, насколько это было гиперболизировано в стихах Ломоносова), а вот его противники точно так же запросто объясняли, отчего православный царь вдруг надел иноземное дьявольское платье и пускает табачный дым изо рта: да просто он не человек, а Антихрист.

• Открытие монумента Петру Великому. Гравюра А. К. Мельникова с рисунка А. П. Давыдова, 1782
• © Wikimedia Commons

Царь казался потусторонним существом, и это восприятие после его смерти лишь усилилось, а 235 лет назад приобрело законченные формы. 18 августа 1782 года на Сенатской площади Санкт-Петербурга был торжественно открыт самый известный городской монумент: Медный всадник.

Первое явление

В том же году произошла и другая связанная с Петром история.

В 1782 году нелюбимый сын Екатерины Второй и будущий император Павел путешествовал по Европе. В Брюсселе за ужином, на котором он присутствовал, зашли разговоры о сверхъестественном. Павел рассказал историю о том, как однажды он шёл по ночной столице через Сенатскую площадь с князем Куракиным и повстречал странного прохожего. Человек, закутавшийся в плащ, подошёл к наследнику и прошептал: «Павел! Бедный Павел! Я тот, кто принимает в тебе участие». Прохожий указал на середину площади. «Прощай, Павел, ты снова увидишь меня здесь», — сказал неизвестный и поднял шляпу, перед тем как раствориться в темноте. В этом прохожем Павел с ужасом узнал Петра.

Этот рассказ звучит как типичная городская легенда, однако его проанализировали историки Юрий Нежинский и Алексей Пашков в своей монографии «Мистический Петербург». По их мнению, история является подлинной — во всяком случае с большой степенью вероятности можно утверждать, что её действительно рассказывал сам Павел Первый. Первоисточник рассказа — известные своей достоверностью мемуары Генриетты фон Оберкирх, которая присутствовала на том ужине.

Но в самих мемуарах у этой истории есть более жуткое продолжение. Через полтора месяца после того, как Павел рассказал об этой встрече, он на глазах фон Оберкирх распечатал и прочитал письмо, полученное из Петербурга. Во время чтения наследник побледнел: в письме речь шла как раз об установке памятника на том самом месте, где ему привиделся Пётр.

Впрочем, пусть это и одна из немногих задокументированных историй такого рода, не стоит забывать, что сам Павел был склонен к мистицизму, да и вряд ли ему не было известно о запланированной установке монумента.

Время легенд

С появлением памятника самый «потусторонний» из российских императоров наконец-то получил явный и вечный символ своего присутствия в Санкт-Петербурге.

После рассказа Павла Первого страшные легенды о Медном всаднике быстро стали частью городского фольклора. Ленинградский писатель Владимир Бахтин записал старообрядческий рассказ о происхождении памятника, который якобы является окаменевшим царём, наказанным Богом за гордыню.

Другой ленинградский писатель, Наум Синдаловский, приводит ещё одну легенду, согласно которой Медный всадник является не кем иным, как всадником Апокалипсиса, «которому имя смерть; и ад следовал за ним».

Эти два мифа весьма красноречиво говорят о восприятии Петра Первого в народной среде (представители аристократии царём–реформатором больше восхищалась, ведь не им приходилось своими руками строить на болотах петровскую столицу).

Однако самое известное предание носит всё же более лояльный к первому российскому императору характер.

• Памятник Петру I "Медный всадник" на Сенатской площади
• РИА Новости
• © Владимир Вяткин

Существует легенда, что незадолго до наводнения Пётр сходит с пьедестала и скачет по городу на своём коне, чтобы предупредить об опасности. Из этой легенды Александр Пушкин сделал настоящий поэтический хоррор, в котором оживший Пётр ходит по улицам города за сумасшедшим Евгением.

Поэт ввёл в литературу страшный миф Петербурга о Медном всаднике как материальном воплощении призрачного Петра, который для одних был именно Богом, а для других — его противоположностью. В дальнейшем легенду о Медном всаднике подхватили и другие писатели, например Достоевский: «Весь этот гнилой, склизкий город подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его — пожалуй, для красы — бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне».

Но миф, переломленный через литературу, перестал быть народной легендой. И сегодня Медный всадник вряд ли кого-то пугает, да и Пётр Первый больше не кажется существом из другого мира.