«Создают раскол»: как американский священник покинул Константинопольский патриархат из-за решения об автокефалии УПЦ

— Почему вы решили покинуть Константинопольский патриархат и перейти в Русскую православную церковь за рубежом?

— Главная причина в том, что, на мой взгляд, действия вселенского патриарха нарушают каноническое право. Существует определённая, исторически закрепившаяся процедура предоставления церкви статуса автокефальной. Но на протяжении последних полутора-двух веков вселенский патриарх неоднократно действовал в одностороннем порядке, устанавливая собственные правила, поступая так, как он хочет, не считаясь с желаниями других автокефальных церквей.

— Почему вы считаете, что недавние действия Константинополя на Украине неправильны?

— Неправильно то, что он (патриарх Варфоломей. — RT), по сути, объявил о своей церковной власти на территории, к которой фактически не имел никакого отношения. Более того, на этой территории уже действует Украинская православная церковь Московского патриархата, и ни одна автокефальная церковь, даже Греческая, не поддержала его (патриарха Варфоломея. — RT) действия. Если же церкви не придерживаются существующих правил, то мы, по сути, создаём себе собственного Папу Римского, который может делать что угодно и когда угодно. А это западный подход, не подобающий Православной церкви.

— Что вы думаете по поводу позиции Порошенко и политики Киева в отношении Московского патриархата?

— Я думаю, Порошенко эксплуатирует эту тему ради своих политических целей. Он собирается баллотироваться на второй срок, а рейтинг у него очень невысокий. Пока непохоже, что его переизберут. Может быть, после этих событий его положение как-то изменится. Но, по сути, он просто переключает внимание народа с других вопросов, заявляя, что наличие автокефалии — важное средство обеспечения государственной независимости. Но это не так — ни здесь, в Америке, ни в других странах мира. В итоге действия Порошенко, которым содействует вселенский патриарх, направлены на раскол.

Мы видим этот раскол в Православной церкви по всему миру. Взять, к примеру, Африку. Почему своей поместной церкви не может иметь каждая африканская страна? Здесь вселенский патриарх уже будет посягать на авторитет патриарха Александрийского. Последствия будут иметь глобальный характер. К сожалению, в данном случае ситуация имеет прежде всего политическое измерение. А природа Тела Христова на алтаре трансцендентальна. Она не украинская, а православная. Суть в том, чтобы быть православным, — и это не зависит от государственных границ. Православие — это больше, чем та же Америка. Но сейчас о Теле Христовом говорят на политической арене, где подобный разговор неуместен.

— А что об этой ситуации думают другие священники?

— От многих священников я неожиданно получил колоссальную поддержку. Я услышал немало слов, выражающих понимание и одобрение того шага, который я считал нужным сделать — и сделал. Правда, другие священники ведут себя очень тихо. Но мне пока не доводилось беседовать со священнослужителем какой бы то ни было юрисдикции, который бы считал, что вселенский патриарх поступает правильно.

— Может ли украинская церковь получить подлинную независимость после отделения от Московского патриархата?

— Эта независимость искусственная. Вселенский патриарх создал схизму. Украина может заявить, что у неё теперь собственная церковь. Но на самом деле провозгласил её сам Порошенко, а Вселенский патриарх, получается, его заявление лишь подтвердил. И это очень опасно. Её независимость и каноничность будут зависеть не от того, что провозглашают они сами, а от того, как их решение примет Тело мирового православия. Тело, состоящее из других церквей, должно принять и признать эти действия — в противном случае Украина, по сути, окажется в изоляции.

— Какие перемены вы ощущаете после перехода под юрисдикцию РПЦЗ?

— В лоно Русской православной церкви за границей меня приняли очень тепло, с радушием и пониманием. Люди откликаются доброжелательно, священство относится внимательно. Атмосфера любви и сочувствия со стороны других священников РПЦЗ, которую я ощущаю, утверждает меня в мысли, что я принял правильное решение. И не только меня, но и мою супругу.