Экс-премьер Ирака: Россия возвращается в регион, чтобы вместе с Сирией и Ираком бороться с террором

RT: Я хочу задать вопрос о важной проблеме — о трагедии, связанной с захватом Мосула боевиками «Исламского государства». Вы говорили о заговоре против Ирака, в результате которого пал этот и ряд других городов. Можете ли Вы раскрыть все нити этого заговора? Кто, какие силы стоят за всем этим, кто несёт ответственность за сдачу этих городов?

Нури аль-Малики: Среди тех сил, которые непосредственно участвовали в заговоре — прежде всего партия «Баас», движение «Накшабанди» и, как они сами себя называют, «революционеры племён». Среди них был ряд муфтиев, некоторые представители стран региона и неких великих держав, которые из «оперативного центра» управляли падением Мосула и ряда других районов. Этим заговором, который привёл к падению Мосула, руководила определённая конфессиональная группировка, которая извлекла для себя определённые дивиденды. Почему это произошло? Почему имело место это военное поражение в Мосуле? Потому что в этом «оперативном центре» была издана фетва (решение. — RT) о запрещении ведения боевых действий в составе иракской армии. Из центра связались с офицерами и потребовали от них отступить, где бы они ни находились во время наступления. Что и было выполнено. В это время нам удалось прекратить протестные выступления, которые в действительности были лишь прикрытием для проведения тренировок. Наступление было очень сильным. В составе наступавших были тысячи иностранцев и представители племён этого региона, ставшие основными поставщиками рекрутов для ИГИЛ и других террористов. Они планировали прорыв на Багдад. Однако кампания по мобилизации привела к созданию народного ополчения, которое, несмотря на многочисленные потери и развал армии, остановило наступление на Багдад, Кербелу, Самарру и Диялу. В планы заговорщиков входил захват Багдада. Когда проходили протесты, с трибун произносились лозунги «Идём на Багдад!» или «Багдад, мы идём!». Они на самом деле планировали идти на Багдад. Но, слава Аллаху, мы смогли, даже несмотря на потери, остановить этот обширный заговор, нити которого вели к крупным державам.

RT: Что это за страны?

Н.М.: Я не буду говорить о конкретных государствах, упомяну лишь о том, что произошло в Конгрессе США: два месяца тому назад председатель комитета по обороне задал вопрос министру обороны, почему тот, имея такую разведывательную аппаратуру и аппаратуру слежения, не был в курсе происходящего? Министр обороны ответил, что они всё знали и были в курсе, но ничего не предприняли, так как не хотели помогать иракскому правительству. Это не просто мои слова, всё это звучало с экранов телевизоров. Это сказал министр обороны США. Я спросил американского посла в Багдаде, признают ли они этот факт? Однако проблема гораздо шире. Я настаиваю на том, что это региональный заговор, в котором принимали участие представители ряда стран региона, а также определённые силы, оппозиционно настроенные к новому политическому процессу.

RT: После падения Мосула какова была позиция Вашингтона по отношению к тому, что происходило в Ираке? Наверняка вы имели контакты с Вашингтоном.

Н.М.: Это была позиция стороннего наблюдателя, никакой поддержки.

RT: Кто оказал помощь Ираку в то время?

Н.М.: Иран оказал нам помощь, Россия также оказала нам помощь. Однако это было не в самом начале, так как порядок предоставления помощи требует времени. Россия помогла нам боевыми вертолётами, я знаю, что некоторые машины были взяты непосредственно из боевого состава российской армии. Нам поставили несколько самолётов «Су», которые были срочно модернизированы. Эти средства сыграли свою роль в остановке наступления террористов.

RT: Уже примерно год международная коалиция наносит авиаудары по позициям ИГИЛ или, как они заверяют, по укрепрайонам ИГИЛ в Ираке. Как вы оцениваете эти авиаудары?

Н.М.: Они неэффективны. Невообразимо и неприемлемо, что более 60 государств, которые образуют эту коалицию и имеют наиболее современные самолёты и вооружение, уже около года и двух месяцев проводят свою кампанию в Ираке, а ИГИЛ всё ещё присутствует в стране. Совершенно неприемлемо, что город Эр-Рамади оказывается в руках игиловцев, после того как войска находились там четыре или пять месяцев. Мы сумели сохранить контроль над этим городом, несмотря на нехватку оружия и авиации. Но потом город Эр-Рамади пал очень быстро. Это было бы невозможным, если бы имело место реальное желание воевать с ИГИЛ. Невозможно понять, как мог быть захвачен нефтеперерабатывающий комбинат Байджи, который мы держали под контролем даже тогда, когда он находился в полном окружении противника. Сейчас же Байджи был потерян. Всё это говорит о том, что не было должного уровня серьёзности при решении данной проблемы. Если бы это было не так, то ИГИЛ не сумело бы оккупировать Эр-Рамади и завод Байджи. Этой группировки вообще бы сейчас не было.

RT: Иными словами, Вашингтон не проявляет серьёзности в борьбе с ИГИЛ?

Н.М.: Да. Проблема серьёзного или несерьёзного отношения американцев к этому вопросу связана с их видением ситуации. У ряда государств этой коалиции имеются собственные стратегии, они просчитывают вариант как существования ИГИЛ, так и уничтожения этой группировки. Они также ставят вопрос, что будет после уничтожения ИГИЛ. Я считаю, что эти страны сильно колеблются, пытаясь рассчитать, что будет после разгрома «Исламского государства». Останется ли ситуация в Ираке, региональная обстановка и карта региона прежними? А может быть, ИГИЛ является ключевым инструментом для переустройства ситуации как в Ираке, так и в регионе? Эти вопросы помешали им проявлять большую серьёзность в решении проблемы. Дело именно в этом, а не в нехватке сил и средств.

RT: Считаете ли Вы, что Ирак уже миновал опасность раскола? Или всё ещё существуют проекты, тянущие страну в этом направлении?

Н.М.: Такие проекты всё ещё имеют место, это серьёзные проекты, которые пользуются определённой поддержкой. За этими проектами стоит воля различных международных игроков. Всё это происходит в период столетнего юбилея соглашения Сайкса — Пико (секретное соглашение 1916 года между Великобританией и Францией о разделе владений Османской империи. — RT). В кулуарах уже ведутся беседы о новом Сайкс — Пико. К примеру, руководители американской и французской разведок публично заявили, что уже нет такого понятия, как Ирак или Сирия, отрицая существование установившейся карты ближневосточного региона. Всё это — требования Израиля. Данный проект не новый, он заключается в разделе региона на маленькие кантоны. В этих условиях основной силой в регионе станет Израиль.

RT: Насколько сильное давление на Ирак оказывает Вашингтон? Как сказывается это давление на внутренние решения, принимаемые в Ираке? Вытекает ли это давление из двустороннего соглашения, заключённого между Ираком и США?

Н.М.: Это соглашение не предполагает давления. Соглашение построено на ясной основе: это договор между двумя государствами, обладающими полным суверенитетом. Там не написано, что американская администрация будет вмешиваться во внутреннюю административную, политическую и экономическую жизнь Ирака. Данное соглашение лишь предполагает помощь Ираку на пути построения демократии. Что касается всего остального, то это двусторонние отношения в области экономики, торговли, образования и военного сотрудничества.

RT: Заместитель начальника Управления по делам народного ополчения Абу Махди аль-Мухандис говорил о том, что Вашингтон настроен против поставки любого оружия войскам народного ополчения Ирака, а также против того, чтобы эти войска вступали на территорию провинции Анбар. Разве это не давление на Ирак?

Н.М.: Такую крупную державу, как США, не останавливают соглашения с Ираком. Вашингтон хочет поучаствовать и повлиять на государственную политику Ирака. Это их желание. Но и у нас в Ираке есть свои желания. Безусловно, сейчас поставка вооружения народному ополчению и поддержка этих сил отвечает нашим интересам, так как народное ополчение является сильным и чуть ли не единственным боевым соединением, вместе с армией и полицией, которое отвечает на стоящие перед нами вызовы безопасности. Американцы же не хотят существования народного ополчения Ирака, желая, чтобы эти войска не получали поддержку и были распущены и заменены на Национальную гвардию. Но наша воля такова. Здесь перед нами пример столкновения воли крупного иностранного или регионального государства, с одной стороны, и иракской воли — с другой. Конечно, мы желаем поддерживать народное ополчение, усиливая его. Тысячи бойцов ополчения продолжают приносить себя в жертву ради того, чтобы изгнать ИГИЛ из Ирака.

RT: Как вы смотрите на роль, которую играет Россия в борьбе с терроризмом в Сирии посредством проведения авиаударов?

Н.М.: Российское вмешательство в Сирии и проведение интенсивных ударов смогло остановить наступательный порыв многих террористических группировок. Это вмешательство причинило немало беспокойства террористам, придав дополнительный стимул сирийским войскам. При этом действия России поставили в тупик международную коалицию. Всего лишь за считанные дни и недели Россия сумела выполнить поставленные цели и нанести удары по основным позициям террористов в Сирии. А где же ваша международная коалиция, в которую входит более 60 государств и которая более чем за год и два месяца ничего не достигла в Ираке?

RT: Поддерживаете ли вы идею российских бомбардировок позиций ИГИЛ в Ираке?

Н.М.: Я подготовил заявление по этому поводу, призвав иракский парламент и правительство согласиться на то, чтобы коалиция четырёх стран стала нашим партнёром для нанесения ударов по позициям ИГИЛ, раз уж мы называем это «всемирной войной против терроризма». Если это действительно мировая война против терроризма, тогда почему бы не согласиться на присутствие таких государств, как Россия и Иран, выражающих готовность стать участниками этой всемирной войны? Если мы разрешили государствам коалиции вмешаться, то почему бы не разрешить государствам новой коалиции четырёх стран? Это укрепит силы, координацию, стабильность и равновесие.

RT: Почему это согласие ещё не дано?

Н.М.: Это решение должно быть принято иракским правительством.

RT: С Вашей точки зрения, можно ли говорить в этом случае об американском давлении?

Н.М.: Я думаю, это одна из причин затягивания данного вопроса. Речь идёт о давлении, угрозах воспрепятствовать принятию решения, покинуть страну и так далее. Важно понимать, что США руководствуются прочной позицией по поводу вмешательства коалиции четырёх стран в иракский кризис.

RT: Насколько Вашингтон беспокоит развитие иракско-российских отношений?

Н.М.: Когда кто-то имеет широкие возможности в регионе и появляется ещё какая-то страна, которая тоже начинает использовать эти возможности, естественно, это беспокоит первую сторону. Ведь считалось, что присутствию России в регионе положен конец. Но теперь Россия начала сюда возвращаться из-за терроризма, чтобы бороться с ним вместе с Ираком и Сирией. И, конечно, ситуация, когда решения, ранее принимавшиеся единолично, принимаются партнёрами, вызывает беспокойство.

RT: Может ли Ирак балансировать между этими двумя сторонами?

Н.М.: Мы этот вопрос регулировали. Мы способны сбалансированно вести отношения как с Америкой, так и с Ираном и Россией. Я ездил в Россию, и мы закупали у неё оружие. И это оружие хорошего качества. Залог силы Ирака и его благополучия — в проведении им взвешенного курса во внешней политике, в международных отношениях, чтобы он не ограничивался отношениями с какой-то одной из сторон.