Музыка времени: исполняется 110 лет со дня рождения Дмитрия Шостаковича

Дмитрий Шостакович — едва ли не единственный великий композитор ХХ века, национальная принадлежность которого точно и справедливо определяется словом «советский». К Прокофьеву, вернувшемуся в СССР из эмиграции в 1936 году, но так и не сумевшему до конца принять правила игры сталинского времени, или к родившимся и выросшим в Стране Советов, но никогда не заигрывавшим с соцреализмом Шнитке, Губайдулиной и Денисову такая дефиниция, пожалуй, мало подходит.

На первый взгляд, Шостакович прожил счастливую жизнь. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии и пяти Сталинских, секретарь Союза композиторов и депутат Верховного Совета СССР. Казалось бы, внушительный (но не столь уж исключительный) список достижений типичного советского деятеля культуры. Однако загвоздка в том, что все эти звания, ныне мало чего стоящие, принадлежали личности, стоящей в искусстве на голову выше большинства своих современников.

Шостакович определил своей музыкой эпоху 1930-1950-х годов, как её отразили в стихах Мандельштам и Ахматова, в прозе — Булгаков и Солженицын. Время, доставшееся ему, было временем страшным, противоречивым, неласковым к культуре, не вписывавшейся в официальные концепции оптимистического соцреализма. И на фоне его — маленькая фигурка Человека, одного из самых трагичных и мрачных композиторов ХХ века (несмотря на пышущую радостью «Песню о встречном» и финал Пятой симфонии). С ожидания художником последствий критики начинается повествование недавно вышедшего и на русском языке романа Джулиана Барнса «Шум времени», посвящённого жизни Шостаковича. Тоскливого ожидания на лестничной клетке у лифта с тюремным чемоданчиком — чтобы когда «придут», не случилось это на глазах у жены. За Шостаковичем, к счастью, не пришли — в отличие от автора слов «Песни о встречном» Бориса Корнилова, расстрелянного в 1938-м.

Едва не умерший от перитонита в 16 лет, Шостакович до конца жизни не отличался хорошим здоровьем, но работал даже в те периоды, когда сам терял надежду на успех своих произведений. Его Первая симфония стала сенсацией мирового масштаба — сочинением 19-летнего композитора, подрабатывавшего тапёром в кинотеатрах, дирижировали Бруно Вальтер, Артуро Тосканини, Отто Клемперер и Леопольд Стоковский. В 1932 году он сочиняет музыку к фильму «Встречный», а песня о том, что «нас утро встречает прохладой», становится хитом общенационального масштаба. Слава, однако, не спасла от разгромной, по слухам, написанной самим Сталиным статьи в «Правде» об опере «Леди Макбет Мценского уезда» в 1936 году. Статью «Сумбур вместо музыки», как выяснилось десятилетия спустя, писал не сам вождь, а всего лишь фельетонист Давид Заславский, но в те времена подобный текст на страницах главной партийной газеты мог означать конец всего, включая и саму жизнь автора раскритикованного произведения. Шостаковичу повезло, но «Леди Макбет» стала его последней завершённой оперой. 

Седьмая, самая известная среди массового слушателя симфония композитора была начата в блокадном Ленинграде и закончена в эвакуации в Куйбышеве. Интересно, что жуткая, механистическая тема вторжения была в первых набросках создана ещё до войны. В Седьмой симфонии композитор достиг вершин трагизма в своём творчестве, несмотря на мажорную тональность, — обстановка давала возможность уйти от назойливых требований «оптимизма» в музыке.

Но в 1948-м году снова начались нападки — обвинения в «формализме» и «пресмыкательстве перед Западом». Вскоре последовали и «оргвыводы». Композитор был изгнан из консерватории, его произведения запрещены к исполнению. Впрочем, уже на следующий год Шостакович вновь вернулся к слушателям. По личному распоряжению Сталина, позвонившему — небывалое дело! — опальному музыканту, запреты были сняты, а Шостакович отправился в составе советской делегации в США.

Далось это дорогой ценой — в Америке Шостакович был вынужден публично раскритиковать своего кумира Стравинского. В том же году он пишет принёсшую ему очередную Сталинскую премию «Песнь о лесах» — идеологически правильную кантату на трескучие стихи Долматовского («По всем степям, вдоль русских рек/ Пройдёт лесная полоса./ Приблизим коммунизма век — Оденем Родину в леса,/ Оденем Родину в леса!»). В стол, правда, он писал совершенно другую музыку — вокальный цикл «Из еврейской народной поэзии», впервые исполненный лишь в 1955 году, и сатирический «Антиформалистический раёк» на собственный текст с прозрачными намёками на его высокопоставленных гонителей («Реалистическую музыку пишут народные композиторы, а формалистическую музыку пишут антинародные композиторы… Ну а если буржуазные идеи кто-нибудь воспримет надолго, тех будем мы сажать и в лагеря усиленного режима помещать!»). Это сочинение с перерывами писалось до 1968 года, а впервые было исполнено лишь в 1989-м, спустя 14 лет после смерти Шостаковича.

Дальнейшая судьба композитора уже не изобиловала трагическими моментами. После полулегендарной фразы Сталина, якобы отпущенной им в ближайшем окружении («Товарищ Шостакович лучше нас разбирается в музыке»), музыканта оставили в покое. Он вернулся к преподавательской работе, в 1960-м даже стал членом КПСС. Что бы ни утверждали о нём впоследствии, писем в осуждение Солженицына он всё же не подписывал. После смерти любимой жены Нины в 1954 году (Шостакович, впрочем, женился ещё два раза) творчество его снова стало стремиться к мрачному, к теме смерти. Здоровье самого композитора стремительно ухудшалось, он страдал от рака лёгких и, несмотря на усилия лучших врачей страны, умер 9 августа 1975 года.

Владислав Крылов