«Нас сплотила беда»: как пережившая похищение мужа беженка из Харькова стала волонтёром в Белгородской области

Мы едем с Юлией Немчиновой в Шебекино из Белгорода. Дорога короткая, менее получаса, но опасная: каждый день город обстреливают, в воздухе летают дроны. Едва мы покинули Белгород, пришлось надеть бронежилеты. Груз в багажнике — помощь для многодетной семьи, оставшейся без дома после обстрела украинской артиллерией. Найти новое жильё в безопасном месте они не сумели, и им пришлось снять частный дом всё в том же Шебекино.

Пока едем, Юлия знакомит меня со своей историей: она харьковчанка, была вынуждена покинуть родной город. «С самого «майдана» я участвовала в пророссийском движении, — рассказывает она. — А потом, когда начались боевые действия, первоочередной своей задачей я выбрала помощь гражданским — в Славянске, Краматорске. Мы с мужем просто от себя, на свои деньги закупали элементарные продукты питания и гигиенические средства, отвозили в Святогорскую лавру. Туда бежали люди из этих городов, спасавшиеся от украинских обстрелов. Там находились тогда более 2 тыс. человек — женщины с детьми, пожилые люди, инвалиды».

Но осенью 2014-го мужа Юлии похитили. «Он подъехал к дому, его подрезал чёрный микроавтобус, оттуда выскочили люди, ему накинули на голову мешок и увезли в неизвестном направлении...» — вспоминает собеседница RT.

Она поняла, что скоро придут и за ней, поэтому с детьми и мамой немедленно уехала в Россию. И уже отсюда стала забрасывать международные инстанции требованиями освободить её мужа.

• © Фото из личного архива

«Его пытали, прострелили ему ноги, заставляли признаться, что он знаком с кем-то из ополченцев. В итоге его передали СБУ. Ему светило 15 лет с конфискацией. Я 13 месяцев за него боролась. Дошла до ООН, ОБСЕ, Европарламента. Дело получило резонанс, замолчать его не удавалось. И вот через год мне фактически предложили мужа…  выкупить. Как это часто бывает на Украине, всё упиралось в деньги. Зато мы все наконец воссоединились», — заключает Юлия. После всего пережитого она решила, что самым правильным будет помогать другим людям в беде.

«Жили мы как обычная российская семья. И 2022 год снова всё перевернул, — продолжает волонтёр. — В огромном количестве из Харьковской области в Белгород хлынули беженцы. По семь-восемь человек набивалось в машину, люди ехали даже в багажнике».

В первые дни ещё можно было пробраться мимо украинских блокпостов окольными путями. «Конечно, это было опасно. И доезжали не все. На Волчанском направлении, например, одна из колонн с гражданскими людьми была просто расстреляна. Но всё равно было много тех, кто рвался именно в Россию. Всё-таки харьковчане — это русские люди в большинстве своём», — добавляет она.

Цепочка добра

Сначала Юлия и её муж помогали бывшим землякам — харьковчанам, спасающимся от украинской власти, — своими силами. Постепенно вокруг супругов выросло целое волонтёрское движение: по цепочке люди узнавали, что есть нуждающиеся беженцы.

«О нас узнали люди со всей России. Стали присылать гуманитарку — и почтой, и покупали через маркетплейсы, и присылали целые машины. Так как и число подопечных, и объёмы помощи выросли, мы ввели систему отчётности, создали чат-бот, где заявитель мог заполнить форму и написать о себе: какой состав семьи, есть ли там дети, есть ли инвалиды в семье, животные, что им надо. И мы смогли уже адресно, индивидуально подходить к каждой семье, — объясняет Юлия. — Если, допустим, есть маленький ребёночек, значит, мы для него находим коляску, кроватку, детское питание, памперсы. Если в семье пожилой человек, то тоже понимали, что, возможно, нужны ходунки. Если лежачий, то средства от пролежней».

• © Фото из личного архива

К сентябрю 2022 года движение волонтёров, основанное Юлией и мужем, оказало помощь 15 тыс. человек.

Мы едем по пустому Шебекино. По дороге Юлия показывает мне огороженный пустырь — всё, что осталось от дома, где когда-то жили её подопечные. Они переселились в другое здание, и мы двигаемся туда.

Полная женщина на крыльце частного дома обнимает Юлию. Для жительницы Шебекино купленные и привезённые волонтёром продукты, предметы личной гигиены, моющие средства — это огромная помощь, практически единственная.

Первая помощь

На следующий день мы отправляемся на нескольких машинах в Харьковскую область — в посёлки, подконтрольные российской армии. Там у Юлии тоже есть подопечные — старушки, инвалиды, онкобольные. Мы везём груз тонометров и глюкометров с тест-полосками — какие-то раздать адресно, какие-то выгрузить в фельдшерско-акушерских пунктах. Более объёмная часть груза — бытовая химия, без неё не обойтись.

«В сентябре 2022 года беженцы хлынули с новой силой, — описывает Юлия свои будни. — Это были те, кто боялся прихода украинской армии после нашего отступления. Ежедневно к нам обращались 500—600 человек. В самом начале этих драматических событий мы поехали на пункт пропуска. Машины стояли в очереди: граница не справлялась с таким наплывом. Мы привезли им воду, продукты. Тринадцать часов кормили их, выдавали лекарства, памперсы».

• © Фото из личного архива

Даже пришлось разводить костёр, вспоминает волонтёр, чтобы нагреть молоко маленькому ребёнку. К счастью, уже на следующий день беженцам организовали беспрепятственный выезд в Россию, где им оформили документы.

«Очень важна именно первая помощь, когда человек ещё в состоянии шока, когда он ещё не понимает, что произошло и как ему вообще жить дальше, — объясняет Юлия. — То есть с чего начинать, как оформлять документы, что делать. Критически нужна поддержка в первые дни, недели. И мы её оказывали. Потом уже люди как-то обустраивали свою жизнь».

Волонтёрам из движения Юлии приходилось много работать с людьми вне пунктов временного размещения (ПВР). Хотя Россия развернула сеть ПВР, туда шли не все обладатели украинских паспортов — несмотря на то что там есть все условия, чтобы переждать сложные дни.

«Дело в том, что те, кто жил на Украине, никогда не рассчитывали на государство. Они не верили, что чиновники могут сделать что-то положительное и отнестись к тебе как к человеку. Плюс после ПВР людей отвозили в другие регионы, а жители Харьковской области надеются вскоре вернуться домой, поэтому и старались сами найти жильё в Белгороде, поближе к малой родине», — говорит Юлия.

Мы приезжаем в посёлок в Харьковской области, и Немчинова отправляется по адресам. Среди её подопечных — две еле ходящие старушки-сестры, живущие в полуразрушенном доме, семья с двумя лежачими больными, мальчик, потерявший при обстреле родителей, — ему она привозит планшет. Централизованного электричества в Харьковской области нет, но работают генераторы — свет с перебоями, но дают.

«Нас сплотила беда»

Раздав помощь, возвращаемся в Белгород, там Юлию снова ждут заботы. Спонсор закупил планшеты для подопечных волонтёров — детей, оставшихся без дома в результате украинских обстрелов. Поездка затягивается до ночи: это не только эмоции ребят, получивших подарок, но и долгое заполнение отчётности по каждому получателю.

• © Фото из личного архива

Но Юлия не жалуется на усталость. Самое тяжёлое — когда не можешь помочь, признаётся она.

Всё время обстрелов Белгородской области стало страдой для волонтёров. Сначала надо было вывозить людей из Шебекино и обеспечивать оставшихся водой. Потом ВСУ начали ровнять с землёй приграничные посёлки Грайворонского района — и оттуда тоже хлынули беженцы. Затем попросили помощи военные госпитали, и фонд Немчиновой стал организовывать для них концерты, раздачу подарков. Даже Деда Мороза пригласили на Новый год: солдатам тоже хотелось праздника. Работали волонтёры и руками: помыть раненых, побрить, перестелить постель.

«Нас сплотила беда. Без помощи россиян из других регионов, волонтёрских групп по всей стране мы бы, наверное, ничего не могли сделать, — говорит Юлия. — Огромное спасибо всем людям, которые, даже находясь далеко — во Владивостоке, в Казани, Башкирии, Москве, Питере, Сочи, Тамбове, — нам помогают, нас поддерживают, нам сопереживают. Наша сила — в единстве. В том, что мы вместе».