«Поразило, насколько по-доброму отнеслись ко мне»: Тихонов — о погибших в авиакатастрофе Шишковой, Наумове и Волянской

«Инна Волянская была моей партнёршей. С ней я начал кататься ещё до своего возвращения к Великовым (Людмила Георгиевна и Николай Матвеевич. — RT) и, соответственно, в спорт. Сначала мы вместе выступали в ледовом театре Татьяны Тарасовой, потом — в немецком туре у Даниэля Вайса. Нас туда позвали после того, как театр перестал существовать.

Мы ставили много совместных номеров. Инна даже хотела съездить на профессиональный чемпионат мира, который в то время ежегодно проводился в Вашингтоне, но, думаю, она в большей степени искала возможность выступлений в шоу. Благодаря её связям мы однажды даже попали на юбилейный тур Джейн Торвилл и Кристофера Дина. Это был, конечно, невероятный опыт.

Также по теме

«Страшная трагедия»: как в мире фигурного катания отреагировали на авиакатастрофу в США

В Вашингтоне пассажирский лайнер при заходе на посадку столкнулся с военным вертолётом. От удара самолёт развалился на части, обломки...

А вот у Тарасовой мы с Волянской катались в «Золушке». Главными звёздами в этом спектакле были Марина Пестова и Марат Акбаров, меня же, помнится, как-то даже назвали Принцем второго состава.

Получилось всё спонтанно. Я тогда выступал за Японию, так как моей партнёршей была Юкико Кавасаки. Она была маленькой, не слишком спортивного телосложения, и я понимал, что звёзд с неба мы точно никогда хватать не будем. Прилетел в Москву в отпуск после не слишком удачного выступления на чемпионате мира — того самого, на котором первенствовали Шишкова и Наумов, а мы с Юкико заняли лишь 15-е место.

В один из дней пришёл к знакомым ребятам на тренировку. На льду были Алексей Киляков, Артём Торгашов, Сергей Петровский, с которым мы вместе когда-то катались в ЦСКА у Владимира Захарова. На том катке репетировал театр Тарасовой. Соответственно, Татьяна Анатольевна меня увидела и сразу начала спрашивать: кто такой, откуда взялся, где катается? Узнав, что я выступаю за Японию, сказала как отрезала: заканчивай заниматься ерундой и приходи-ка к нам в театр.

У меня в Японии оставались коньки, были какие-то обязательства. В частности, мне собирались найти более подходящую партнёршу, да и страна нравилась, не буду скрывать. До прихода к Тарасовой на каток я был уверен, что хочу вернуться. А тут задумался. Видимо, в глубине души очень скучал по более серьёзной работе. Поэтому взял время на то, чтобы съездить обратно за вещами, а руководителям федерации фигурного катания честно сказал: извините, но уезжаю, потому что не вижу никаких перспектив.

В театре Татьяна Анатольевна сразу предложила мне контракт, а в качестве партнёрши — Волянскую, чтобы посмотреть, что из этого может получиться. Дальше пошло-поехало. Инна давно каталась в театре, невероятно опытная, яркая, красивая, лёгкая в плане парных элементов, совершенно выдающийся мастер. Мы оба понимали, что в спорте наши шансы были бы невысоки: выбросы мы вполне могли собрать, но у Инны не было сложных прыжков. Да и она сама не особенно тяготела к спорту. Театральность, шоу — это было её истинное призвание. Тот редкий случай, когда человек настолько нашёл себя, что вообще не ностальгирует по соревновательному льду. Ну а в конце 1990-х я вернулся в Питер».

• Инна Волянская и Валерий Спиридонов
• РИА Новости
• © Владимир Вяткин

***

«Когда мы с Машей Петровой начали скатываться в группе Людмилы Великовой, Женя и Вадик уже были дуэтом не только в фигурном катании, но и в жизни, готовились к Олимпийским играм в Нагано. Как только Вадим узнал, что я подыскиваю жильё, без колебаний предложил свою квартиру. Меня тогда, помню, поразило, насколько по-доброму отнеслись ко мне ребята. Они очень радовались за Машу, с которой вообще были достаточно дружны, несмотря на значительную разницу в возрасте. Как бы опекали её. Потом, когда у нас уже пошли первые результаты, давали нам какие-то советы, как по поводу катания, так и просто по жизни. Всегда были рады нас видеть.

В 2000-м, когда мы с Машей выиграли чемпионат мира, Шишкова и Наумов уже жили в Америке и пригласили нас к себе на каток на какое-то шоу. Мы, помню, прокатали короткую программу, что-то заработали. Несмотря на то что в Россию ребята приезжали не так часто, они всегда очень тепло общались с Великовыми. Кстати, до того как создать семью с Вадиком, Женя на всех сборах и во всех поездках жила в одном номере с Людмилой Георгиевной — им чисто по-человечески было комфортно вместе, всегда находилось что обсудить».

***

«Великова, как и её муж Николай Матвеевич, вообще очень сильно влияли на становление своих спортсменов. Прежде всего в человеческом плане. Мы всегда чувствовали, что группа — это семья.

Не могу сказать, что на тренировках всё всегда было гладко: Людмила Георгиевна, как истинный Скорпион по знаку зодиака, умела так поддеть словом, какой-то резкой фразочкой, что мало никому не казалось. Но даже в эти моменты мы ощущали очень глубокое душевное тепло, которое идёт от тренера и на самом деле было взаимным. К ученикам наши наставники относились как к своим детям, и все мы очень это ценили.

Я иногда даже думал, что как раз вследствие этой любви нам не хватало в соревнованиях спортивной злости — для того чтобы чаще побеждать. Технически все ученики Великовых были на необычайной высоте. Юниорскими дуэтами занимался Николай Матвеевич, он давал спортсменам огромную техническую базу парного катания.

Также по теме

«Скучаю по тебе, папа»: жертвами авиакатастрофы в США стали четверо бывших российских фигуристов

Стало известно, что в числе жертв авиакатастрофы в Вашингтоне есть ещё один выходец из России, помимо названных ранее Инны Волянской,...

Людмила Георгиевна помогала в плане эмоциональности, хореографии, но в основном работала со взрослыми парами, которые ей передавал муж. 

Нам предоставляли достаточно большую свободу — в том числе там, где тренерам, возможно, следовало быть гораздо жёстче, надавить, заставить. Почему они этого не делали? Возможно, подсознательно сказывалась боязнь потерять спортсменов. Ведь не так редко случалось, и примеры всем известны, когда уже сложившиеся и очень перспективные дуэты уходили в другую группу. Например, сейчас, когда я сам стал тренером, временами анализирую наш с Машей олимпийский сезон и думаю: как же нам вообще позволили такое катать?

Мы тогда взяли для произвольной программы музыку Нино Роты и искренне полагали, что это хороший выбор. Это была действительно неплохая программа, но не для Игр абсолютно. Все понимали, что нужно её менять, что мы и сделали, но, к сожалению, с опозданием — уже после выступления в Турине. Вернули перед чемпионатом мира старую программу, прекрасно её откатали, и даже наши извечные соперники — китайцы Сюэ Шэнь и Хонбо Чжао — сказали: ребята, вы сегодня победили. Но мы остались только третьими, несмотря на абсолютно идеальный прокат — уступили 0,2 балла в сумме второй китайской паре.

Возможно, нашим тренерам следовало больше общаться с судьями, чтобы заведомо понимать, чего не хватает для выхода в глазах арбитров на самый высокий уровень, но Людмила Георгиевна принципиально никогда этим не занималась. Может быть, это и правильно. Но, говоря сейчас о себе, я, возможно, пытаюсь найти объяснение, почему Шишкова и Наумов, притом что катались совершенно классно, стали чемпионами мира всего один раз — в 1994-м в Тибу. За год до этого были третьими, в 1995-м — остались вторыми».

***

«Мне кажется, главное, что Женя и Вадик дали парному катанию, — это невероятно лёгкий стиль катания, очень воздушный. Всё это в сочетании с неизменной улыбкой. Я всегда буду помнить, как они катались. Особенно выделил бы программу Take Five. Это был, по-моему, последний или предпоследний чемпионат СССР, который проходил в Минске. Шишкова и Наумов стали там первыми, причём выиграли у Натальи Мишкутёнок с Артуром Дмитриевым, у Елены Бечке с Денисом Петровым.

Помимо лёгкости, в их катании всегда чувствовалась какая-то запредельная слаженность, словно катается один человек. В какой-то степени это, наверное, можно считать следствием того, что ребята много лет провели вместе, прекрасно чувствовали друг друга. Женька могла напортачить в прыжочках, хотя, надо отдать ей должное, умела прекрасно собираться во время выступлений. Вадик же всегда был предельно стабилен и надёжен, как несокрушимая стена.

Тогда в парном катании ещё не было маленьких китайцев — Суй Вэньцзин и Хань Цун, считалось, что партнёр должен быть высоким, так что по общепринятым меркам Шишкова и Наумов были несколько мелковатыми. Кто-то даже говорил, что они смотрятся на льду как люди, которые только-только вышли из юниорского возраста. Но я бы сказал, что это уникальное умение — катаясь вместе много лет, сохранить в себе юниорскую свежесть катания, свежесть эмоций, лёгкость и неиссякаемый оптимизм, который они дарили людям на протяжении очень многих лет…»