«Все считали девятое место провалом»: что стало с первой российской участницей конкурса «Евровидение»

Мария Кац вышла на участие в конкурсе «Евровидение» в Дублине в 1994 году под сценическим псевдонимом Юдифь. На отборочный тур была представлена песня «Вечный странник» на музыку Льва Землинского, слова для песни написала сама Мария. Это был не просто дебют России на Евровидении — впервые со сцены конкурса звучал русский язык. До этого лишь однажды, в 1969 году, участник от Югославии спел фразу на русском языке в «Приветствии миру».

1994 год был очень сложным для России — и в экономическом, и в политическом плане. Страна только-только набирала вес после развала СССР. А участие в конкурсе требовало немалых финансовых вложений. Тем не менее Мария Кац считает, что это было очень правильное решение.

«Именно тогда и нужно было интегрироваться в мировое сообщество, в музыкальное в том числе, — говорит она. — Потому что музыка — это агент влияния на всё общество в целом. Этого нельзя игнорировать, никогда и ни в какие времена, тем более в тяжёлые. Поэтому, на мой взгляд, было принято политически верное решение. Другое дело, что Евровидение в то время в России почти не освещалось».

Популярность к конкурсу в России пришла во второй половине 1990-х — после участия в нём Филиппа Киркорова (1995 год) и Аллы Пугачёвой (1997-й). 

Мария вспоминает, что во время проведения национального отборочного тура она даже не предполагала, что сможет победить: «Фаворитом отборочного тура была группа «Ногу свело» с песней «Сибирская любовь».

«С Максом Покровским мы выросли в одном дворе. У нас был контракт с одной фирмой: я тогда была солисткой группы «Лига блюза». По сути, мы вылетели с ним из одного гнезда, и я сама очень болела за «Ногу свело». Мне нравилась их песня, а Макс — чудесный исполнитель, музыкант и идеолог», — рассказывает Кац.

В отборочном туре ещё были группа «Квартал», в которой Мария к тому моменту тоже успела поработать, группа «Мегаполис», Алиса Мон, Татьяна Марцинковская. «И, главное, мы все прекрасно друг друга знали», — добавляет Мария.

Певица одержала победу в национальном отборе с перевесом в два балла, и для неё это было большой неожиданностью. Только спустя много лет она узнала, что решающим стал голос композитора Юрия Саульского, председателя жюри: «Он решил, что его балл будет в мою пользу. И у меня даже не было возможности его поблагодарить, потому что об этом я узнала уже после его смерти. Мы встречались, общались, но именно за это сказать спасибо я не успела».

Ожившая картина

Чтобы оправдать образ библейской героини Юдифь, стали искать режиссёра, который смог связать его с самой певицей и с песней о вечном страннике: «Нужно было найти интересного, креативного, с чудинкой режиссёра, который сможет это правильно преподать. Нашёлся такой человек — Валентин Гнеушев. Он придумал, что мы будем делать ожившую картину Густава Климта «Юдифь». Ещё до того, как блистательные режиссёры и фотографы начали делать ожившие картины, всё это было придумано на кухне у Вали Гнеушева».

Мария вспоминает, что режиссёру никак не удавалось сделать из неё, двадцатилетней московской рокерши, библейскую красавицу. Чтобы приблизиться к образу Юдифи, Мария проделала большую работу.

«Вы не представляете, сколько я прочла, сколько я посмотрела работ, в скольких музеях я побывала, прежде чем что-то осознать, понять, переработать и превратить этот образ в действительно ожившую картину Климта. Отсюда и платье-трансформер. Отсюда и эти руки, которые казались многим неестественными. Это был фактически вокально-цирковой номер», — говорит она.

По словам Кац, образ Юдифи был выбран, поскольку в Европе в тот момент наблюдался всплеск интереса к творчеству Густава Климта. 

«Идти туда с медведями, цыганами, да так, чтобы у медведя ещё и все зубы были золотые, — это глупо и неприлично», — говорит певица.

И действительно, выступление Марии на Евровидении было воспринято хорошо. Юдифь заняла девятое место — для дебютирующей страны это большой успех. Перед началом конкурса аналитики ставили российскую участницу лишь на 22-е место. 

«Закидали помидорами»

На следующий после финала конкурса день Мария проснулась не знаменитой, а виноватой. «Дома реально закидали помидорами. Более того, пять лет не было выступлений на телевидении, никуда не приглашали. Именно потому, что все считали девятое место провалом. Пока разобрались и ложки нашлись — осадочек остался», — рассказывает она.

После конкурса надо было работать, а учитывая реалии времени, просто выживать. Мария стала одной из самых востребованных бэк-вокалисток страны. Она много ездила по стране, но выхода на большую сцену, и тем более на телевидение, у неё не было.

«Однажды меня позвали на телевидение. Когда я уже была загримирована и должна была начаться съёмка, вдруг выключили свет, с меня сняли петличку, подошёл продюсер и сказал: «А в чём дело? Почему вечером вы были утверждены, а утром вас сняли с эфира?» А я не знаю, в чём дело. Видимо, это были отголоски того приёма, который я ощутила после конкурса», — вспоминает певица.

Мария убеждена, что выступила настолько хорошо, насколько смогла справиться с волнением: «Я ни секунды себя ни в чём не виню. Всё, что могла сделать, я сделала. Я так старалась! Но обстоятельства бывают выше и сильнее нас. Быть может, мне нужно было пройти это».

Надежды Марии Кац на скачок в карьере в связи с конкурсом не оправдались: «Я не взошла свечой на Олимп». Однако всё происходящее с певицей в жизни она считает связанным с участием в Евровидении.

В 1998 году Мария Кац стала русским голосом принцессы Анастасии в одноимённом мультфильме компании Disney. Это была первая большая мультработа певицы, которая стала её визитной карточкой. Но любимой и самой интересной своей героиней она считает матушку Готель из мультфильма «Рапунцель: Запутанная история», где она не только поёт за эту героиню, но и разговаривает за неё в русском дубляже. «Дочь  считает, что матушку Готель с меня рисовали. Наконец-то мне доверили спеть отрицательного персонажа! Интереснее озвучивать злодейку», — поделилась певица.

Жизнь после конкурса

Сейчас Мария Кац активно пишет музыку, продюсирует, преподаёт в Высшей школе музыки имени Шнитке. Много лет Мария вела дневник, в который заносила заметки по вокальному мастерству. Постепенно они выстроились в рубрики и главы, а затем и в целую систему преподавания вокала. Однажды она показала эти записи Андрею Макаревичу, который предложил Марии довести эту работу до конца, помог найти издательство и сделал иллюстрации к учебнику.

С его иллюстрациями книга превратилась в арт-объект, говорит певица, хотя Макаревич около года не мог ничего нарисовать, говорил, что не понимает, какими должны быть иллюстрации.

«Тогда я приехала к нему, — вспоминает Мария. — Он взял в руки карандаш, бумагу, а я стала объяснять, что такое опора: «Представь, что у тебя внизу живота лежит кирпич». И он тут же нарисовал человечка с кирпичом внизу живота. И слово за слово он проиллюстрировал книгу ровно за один вечер».

Свою педагогическую деятельность Мария Кац перенесла и на онлайн-платформу, создав школу обучения вокалу. Ведёт свой сольный проект «Музыкальная гостиная Маши Кац», где поёт только то, что ей нравится.

Мария Кац является также членом Женской лиги и Попечительского совета Российского еврейского конгресса: «В РЕК я попала благодаря инициативе создания Торы для невидящих людей. Это очень важный проект, потому что мой папа был слепой».

Первая участница Евровидения от России замужем, у неё 19-летняя дочь, тоже музыкант. «Я счастливый человек, не обделённый вниманием ни одной секунды», — считает Мария.

Сравнивая, что изменилось в Евровидении за четверть века, Мария отвечает: «Многое».

Плюсами конкурса образца 1994 года она считает живой оркестр на выступлении, а также то, что можно было петь только на своём языке. С другой стороны, то, что сейчас все стараются петь на английском, она также считает замечательным, потому что все участники и зрители понимают текст. 

Ещё один плюс, полагает Кац, — присутствие больших игроков музыкального бизнеса. Почти все исполнители имеют контракты, что даёт возможность серьёзно продвинуться в карьере. В 1994 году, когда на сцене появилась Юдифь, такого не было. 

«За это время конкурс был и фриковый, и с чудинкой — всякое бывало. Главное, что у Евровидения есть своё музыкальное лицо. И он как был телевизионным праздником музыки, так им и остался», — говорит певица.